Рокоссовский. Клинок и жезл

Свидание с семьёй у Рокоссовского на этот раз было коротким. Тут же из Москвы отбыл под Сталинград для вывода оттуда войск на новый участок — в район западнее и северо-западнее Курска.

Севская наступательная операция 1943 года, которую осуществляли войска Центрального фронта, несколько раз откладывалась по причине многих неувязок. Да и 25 февраля, когда войска пошли вперёд, полное сосредоточение армий и частей фронта ещё не закончилось, многие подразделения находились в пути, продолжая двигаться в заданные районы. Артиллерия застряла на заснеженных дорогах, в результате танки 2-й армии генерала А. Г. Родина[98]атаковали без артподготовки. Из 408 танков в бой пошли только 182. Остальные вступали в дело по мере прибытия. Одни застряли на переездах и бродах, другие поломались на марше. Не хватало боеприпасов, продовольствия, фуража для лошадей.

Тем не менее немецкая оборона была прорвана. Танки генерала Родина и конники 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала В. В. Крюкова[99] вошли в прорыв и вскоре оказались недалеко от Новгорода-Северского, местами вклинившись в немецкую оборону на 30–60 километров. Этот узкий прорыв оказался губительным для кавалеристов, которые сломя голову, подхлёстываемые успехом, рванулись вперёд. Немцы тем временем контратаковали на широком участке фронта, решив взять реванш за разгром под Сталинградом.

Из записей, не вошедших в первое издание мемуаров Рокоссовского: «Предпринимая столь грандиозную операцию, как глубокое окружение всей орловской группировки противника, Ставка допустила грубый просчёт, переоценив свои возможности и недооценив возможности врага. А тот, уже успев оправиться от нанесённых ему советскими войсками ударов на брянском и харьковском направлениях, сам готовился к нанесению здесь контрудара.

В этих условиях не могло быть и речи о выполнении войсками Центрального фронта первоначально поставленной ему задачи. После моего доклада по ВЧ Сталину задача была изменена. Но и она к этому времени и в той обстановке не сулила успеха. Противник явно превосходил наши силы.

В связи с усиливавшейся опасностью на левом фланге нашего фронта было отдано распоряжение конно-стрелковой группе генерала В. В. Крюкова приостановить продвижение на запад. Ей надлежало закрепиться в районе Севска и удерживать город до подхода частей 65-й армии, вместе с тем продолжать вести разведку в северном и южном направлениях, где было обнаружено скопление крупных сил противника. Крюков нарушил приказ. Вышедшая к Десне конно-стрелковая группа была атакована крупными вражескими силами во фланг и тыл и окружена. Она хотя и вырвалась из окружения, в чём ей помогли подоспевшие на помощь части 65-й армии и 2 ТА, но понесла тяжёлые потери.

Самоволие и беспечность генерала Крюкова дорого нам обошлись: помимо значительных потерь в людях и лошадях в составе группы мы оставили Севск, крупный населённый и важный опорный пункт на реке Сев.

По данным, полученным от штаба Воронежского фронта, перешедший в наступление противник добился значительных успехов. Он сумел обойти Харьков и продвигался в направлении Белгорода.

Войска нашего фронта, достигнув с тяжёлыми боями рубежа Брянцево, Троена, Лютеж и река Сев, вели упорные бои, которые приняли затяжной характер. У нас сохранилась ещё надежда на то, что с помощью 21-й армии нам удастся немного потеснить противника. По всему было видно, что на большее рассчитывать мы не могли. Невольно пришлось задуматься над вопросом: неужели в Ставке не понимают, что при создавшейся обстановке и без расчёта на крупный успех мы только распыляем свои силы, и так уже порядком ослабленные? И тут поступает неожиданное решение Ставки: срочно направить 21-ю армию в район Обояни в распоряжение командующего Воронежским фронтом в связи с прорывом крупных неприятельских сил на харьковском и белгородском направлениях и угрозой развития немецких войск на Курск.

С чем же нам наступать? Ведь противнику и без того удалось достичь превосходства, а с уходом 21-й армии соотношение сил в его пользу ещё больше возросло.

Я вынужден был доложить в Ставку о невозможности выполнить поставленную фронту задачу.

Во второй половине марта Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о нецелесообразности продолжения наступления на Орёл. Это решение было правильным. Все мы воспрянули духом, надеясь, что ошибки, допущенные Ставкой зимой и весной 1942 года, не повторятся.