Рокоссовский. Клинок и жезл

Рокоссовский был введён в состав высшей государственной элиты. Ему пошили великолепный мундир маршала Польши, на который он тут же повесил звёзды Героя Советского Союза и орденские колодки. Одновременно с должностью министра национальной обороны он занял пост заместителя председателя правительства, а в 1950 году был избран членом Политбюро ЦК ПОРП. Рокоссовский был полным хозяином в польской армии и за непродолжительное время, пользуясь поддержкой правительства ПНР и, конечно же, Сталина, сумел создать из разрозненных по своей природе и идеологии формирований полу-партизанского типа регулярную армию. Войско Польское вскоре имело прекрасно обученные и способные выполнять задачи любой сложности сухопутные войска, ракетные соединения, войска ПВО, авиацию и военно-морской флот. Изменилась сама структура вооружённых сил, по сути дела, созданная по типу уменьшенной копии Советской армии. Так обеим армиям соседних социалистических государств в случае военной необходимости легче было интегрироваться в единую армию для совместных действий против общего врага. В короткие сроки была модернизирована сеть железных и автомобильных дорог страны, система государственной связи — всё это увязывалось с новой концепцией мобилизационных мероприятий республики. Заново, на новых принципах создавалась система подготовки офицерских кадров, были открыты Академия Генерального штаба им. К. Сверчевского, Военно-техническая и Военно-политическая академии. Авторитет Рокоссовского в стране укреплялся. Численность Войска Польского росла.

Но вскоре, особенно в офицерской среде, начали появляться такие настроения: Рокоссовский готовит армию не для защиты Польши и польских интересов, а для действия в составе войск Советской армии, а также объединённой армии стран — участниц Варшавского договора.

Военные расходы постоянно растущей и совершенствующейся армии, осваивающей новое, технически более сложное вооружение, конечно же, перегружали бюджет послевоенной Польши. Против «советского Багратиона» вскоре начали интриговать его бывшие друзья из состава республиканской партийной верхушки — Якуб Берман, Хилари Минц, Роман Замбровский и другие, считавшие, что Войско Польское слишком перенасыщено советскими офицерами, что пора бы им возвращаться в Союз… Обострившиеся взаимоотношения с членами правительства и лидерами партии осложнились конфликтом с полковником МГБ СССР Д. П. Вознесенским[141], который установил за маршалом слежку и даже записывал на плёнку беседы с ним. Однажды Рокоссовский в буквальном смысле схватил полковника за руку: к часам-микрофону из рукава вели проводки, и их маршал вовремя заметил.

Однако разлад произошёл не в Варшаве, а в Москве. Речь Хрущёва на XX съезде не только повергла в шок граждан Советского Союза, но и переполошила ту часть зарубежья, которая до этой поры была настроена просоветски. Коммунисты соцстран в один миг почувствовали, что почва стала уходить из-под ног. Оппозиция активизировалась. Её поддерживала значительная часть населения. В лозунгах, как правило, преобладала националистическая риторика. Теперь, с расстояния лет, можно говорить о том, что Хрущёв так или иначе спровоцировал целую серию мятежей и народных волнений в странах советского зарубежья, которые пришлось подавлять в ходе войсковых и даже фронтовых операций: 1956 год — Венгрия (операция «Вихрь»); 1968 год — Чехословакия (операция «Дунай»).

Но первыми вспыхнули поляки: 28 июня 1956 года в Познани произошли массовые волнения, вошедшие в историю под названием «Познаньский июнь». Рабочие крупнейшего в Познани Завода промышленных металлов им. Сталина возмутились несправедливой оплатой труда и дороговизной продуктов в местных магазинах. Именно здесь затянулись в единый узел социопсихологические, как говорят политологи, и политические нити и факторы. На тяжёлое положение рабочих и их семей и партийным органам, и профсоюзам было, мягко говоря, наплевать. Власти, как всегда, надеялись, что как-нибудь само рассосётся. Администрация выслушивала жалобы и просьбы рабочих и ограничивалась обещаниями. Один из исследователей «Познаньского июня» писал: «Рабочий коллектив расценил тактику проволочек властей как издевательство. Ситуацию подогревали призывы к забастовке радикально настроенных рабочих, и это чётко зафиксировали соответствующие службы».