Рокоссовский

31 июля войска правого фланга 1-го Белорусского фронта завязали бои на ближних подступах к Праге, а войска левого фланга форсировали Вислу южнее Варшавы и захватили плацдармы в районах городов Магнушева и Пулавы. Тем временем еще более важные события, непосредственно касавшиеся судьбы Польши, происходили на политическом фронте. В тот же день Молотов принял премьера польского правительства в изгнании и лидера Крестьянской партии Станислава Миколайчика. Они беседовали полчаса. Судя по стенограмме беседы, Миколайчик заявил, что «польское правительство осуществляет сейчас накопление сил для содействия в решающий момент советским войскам в их борьбе с немцами. План действий поляков разработан польским правительством вместе с генералом Табором, прибывшим недавно из Польши, и предложен английскому правительству с просьбой передать его советскому правительству. Еще в октябре прошлого года все вооруженные силы Польши получили приказ о том, чтобы они вели борьбу совместно с советскими вооруженными силами». Польский премьер тщетно пытался убедить Молотова, что в польском правительстве нет партий, враждебно настроенных к Советскому Союзу. Он стремился обсуждать проблемы Польши с советским правительством, но Молотов настаивал, что эти вопросы лондонские поляки должны обсуждать с Польским комитетом национального освобождения.

Миколайчик сообщил Молотову, что «польское правительство обдумывало план генерального восстания в Варшаве и хотело бы просить советское правительство о бомбардировке аэродромов около Варшавы».

На это Молотов самоуверенно заметил, что Красной армии «до Варшавы осталось всего лишь около десяти километров».

На этих переговорах Миколайчик дал ясно понять Молотову, что считает ПКНО советской марионеткой и предпочитает обсуждать принципиальные вопросы о политическом будущем Польши с ее хозяином — советским правительством. Молотов же настаивал, что вопросы, связанные с Польшей, Миколайчик должен обсуждать с ПКНО, то есть фактически признать эту просоветскую структуру и подчиниться ей. Советский нарком не выразил никакой заинтересованности в восстании в Варшаве, руководимом АК. Миколайчик не сказал ему, что генерал Бур-Комаровский уже с 25 июля привел все силы своей армии в Варшаве в состояние готовности к восстанию. Молотов явно надеялся, что Красная армия сможет занять Варшаву и без помощи повстанцев и вообще до того, как начнется восстание.

31 июля Рокоссовский донес в Генштаб о трудностях со снабжением горючим: «Постоянный отрыв войск от баз снабжения из-за отставания восстановления железных дорог создает трудности в снабжении горючим. Для смягчения этого и получения возможности подавать горючее через Вислу, прошу распоряжения на срочное сформирование батальона по перекачке горючего, дав этому батальону имеющийся в распоряжении УСГ КА импортный бензотрубопровод с перекачивающими средствами и оборудованием. Батальон необходимо срочно подать по железной дороге на Люблин».

Действительно, узким местом оставалось снабжение горючим. Начальник тыла 1-го Белорусского фронта Н. А. Антипенко вспоминал: «В ходе Белорусской операции снабжение горючим было порой настолько плохим, что его приходилось выдавать армиям микродозами — по 30–40 тонн при потребности в 300–400 тонн. Не число автомашин, а количество горючего было причиной перебоев в подаче войскам боеприпасов и другого боевого имущества… Наш фронт израсходовал более 100 тысяч тонн горючего, или около 170 поездов. Он мог бы по своей оснащенности техникой израсходовать гораздо больше, и наступательная операция от этого только бы выиграла».

Нехватка горючего сковывала действия советских танковых соединений и авиации, не позволяя Красной армии в полной мере использовать свое подавляющее преимущество в людях и технике. Это преимущество несколько уменьшилось со времени сражений в Белоруссии из-за больших советских потерь, но все равно оставалось значительным.

В ночь на 1 августа при форсировании Вислы потерпела неудачу 1-я армия Войска польского. На правый берег удалось переправиться примерно четырем батальонам, но удержать плацдарм они не смогли. Причины неудачи были как в недостатке переправочных средств, так и в необстрелянности и неопытности только что мобилизованных молодых польских солдат.