Роковая блондинка

— Хорошо, я подумаю, — ответил Том, одарив меня одной из своих очаровательных улыбок, которая, видимо, должна была меня успокоить.

— Если уж мы друг с другом искренни, скажу тебе, что сегодня написала о смерти Тома короткую заметку. Я бы сделала это, даже если бы ничего о нем не знала. Но в ней нет ни слова из того, о чем мы с тобой говорили. Все это останется между нами.

— Господи, я об этом даже не подумал. Наверное, мне придется просто поверить тебе на слово, — мрачно произнес он.

— Не беспокойся, — твердо сказала я. — Наверное, лучше не говорить никому из твоей компании, чем я занимаюсь, но и врать тоже не надо. Если кто-нибудь спросит, можешь сказать, что я писатель.

— Конечно. Люди из шоу-бизнеса редко спрашивают у других, чем они занимаются.

— Может, пойдем к ним?

Приятели Тома сидели в дальнем конце зала, сдвинув вместе семь квадратных столиков. Крис подвел меня к ближайшему и усадил — рядом с тем местом, где, очевидно, сидел сам. Несколько человек взглянули в нашем направлении. Поскольку за столом было очень шумно и шла возбужденная дискуссия о ценах на недвижимость в Нью-Йорке, Крис представил меня лишь ближайшим соседям — невероятно моложавому продюсеру Августу, улыбчивому актеру по имени Стив и красивой чернокожей женщине Эми, в розовом свитере и с длинными золотыми серьгами.

— Дик здесь? — шепотом спросила я у Криса.

— Дик? Зачем он тебе?

— Харпер сказала, они с Томом дружили.

— Да. Это вон тот здоровенный лоб — в футболке с надписью «Мадфест 2004», — тихо отозвался Крис, взглядом указывая на парня, сидевшего чуть дальше. Дик поднимал к губам стеклянную кружку с пивом и кивал соседу — видимо, такому же рабочему сцены.

Боясь, что соседи заметят, как мы шепчемся, я снова переключилась на тех, кто нас окружал, и улыбнулась — как мне показалось, дружелюбно и располагающе.

— Вы, ребята, правильно сделали, что выпили в баре, — сказала Эми. — Я вынуждена тянуть свой мартини по капельке — потому что ушел целый час на то, чтоб его принесли.

— Эми — специалист по связям с общественностью, как и Харпер, — сказал Крис. Наверное, это значило следующее: «Она всегда в курсе событий».

— И как публика реагирует на ваши успехи? — спросила я.

— Великолепно. Мы устроили вечеринку для прессы прямо на съемочной площадке — то есть в морге. Все просто с ума сходили от восторга.

— Да, о вашем фильме интересно писать, — согласилась я.

— Так оно и было, по крайней мере до сегодняшнего дня. Если ты дружишь с Крисом, то, наверное, знаешь, что случилось с Томом Фейном.

— Да… а что, вам уже начали звонить?

— Было несколько звонков — слухи просочились. Я только и жду, что кто-нибудь заговорит о «злом роке». «Все, кто снимается в «Морге», рано или поздно там и окажутся!»

— Ты знала Тома? — спросила я.

— Не то чтобы очень хорошо. Но Харпер говорила, что он на редкость славный парень.

Я увидела, что Крис, который до сих пор болтал со Стивом, вдруг встал, вытащил из кармана мобильник и торопливо зашагал к дальней стене — расположенная там дверь вела во внутренний садик.

— Крис мне именно так и сказал — Том такой славный парень, — отозвалась я. — Просто трудно представить, что кто-то мог его убить.

Я подождала, надеясь, что Эми окажется достаточно проницательной и поддержит беседу.

Она покачала головой, причем ее сережки при каждом движении болтались вроде маятников.

— Это невероятно, но знаешь, в тот день, когда он исчез, у Харпер как будто пробудилось какое-то шестое чувство. То есть она почувствовала, что случилась беда.

Да, Эми действительно была проницательна!

— Что ты хочешь сказать? — спросила я, стараясь говорить любезно. Я боялась, что, если буду чересчур настойчива, она замкнется — как это обычно делают опытные пиарщики.

— Ну, ты наверняка слышала, как люди получали какое-то непонятное потустороннее предупреждение, собираясь сесть на самолет, и в итоге отказывались лететь этим рейсом? Здесь было примерно то же самое. Мы ездили в Лос-Анджелес, на встречу с представителями СМИ. Когда Харпер поговорила с Томом в пятницу, у нее осталось довольно странное ощущение, что у парня проблемы. В результате она вернулась в Нью-Йорк в тот же день, ночным рейсом, хотя должна была прилететь в воскресенье.

Я мысленно прокрутила свой разговор с Харпер. Хоть она и не сказала открытым текстом, что вернулась в воскресенье, но упомянула, что план был именно таков и что она придерживалась расписания. На воре шапка горит.

— А, так она хотела повидаться с Томом прежде, чем он уедет, — сказала я, опять-таки любезно. Я чувствовала себя как человек, который пытается поднять монетку, упавшую на самый край открытого канализационного люка.

— Нет, его тогда, кажется, уже не было.