Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов

В контексте поднятой проблемы хотелось бы особо отметить, что при Рекункове был заложен правовой фундамент взаимодействия органов прокуратуры со средствами массовой информации и общественными объединениями граждан. Александром Михайловичем были подписаны соответствующие приказы и указания, и в структуре аппарата Прокуратуры Союза ССР образовано специальное подразделение. Тогда же вышло в свет в виде отдельного издания первое в стране исследование по этому вопросу: "Изучение и использование общественного мнения в деятельности правоохранительных органов", подготовленное тремя авторами — Г. X. Ефремовой, А. Г. Звягинцевым и А. Б. Карлиным.

Этот труд прошел проверку временем — спустя более пятнадцати лет, в 2003 году, в юбилейном издании, посвященном 40-летию НИИ проблем укрепления законности и правопорядка, отмечалось:

"Одним из печальных результатов было господствующее мнение о прокуратуре как замкнутой, крайне бюрократизированной репрессивной системе, послушной властям и далекой от народа. Прокуратура мало заботилась о своей репутации. Удивительно, как ее не ликвидировали в неразберихе перестройки лихие реформаторы. Получив такую информацию, как поется в известной песенке, "нас благодарили власти, жал руку прокурор". Но что можно было сделать в той ситуации? Было создано практическое пособие "Изучение и использование общественного мнения в деятельности прокуратуры" (в состав авторского коллектива, кроме Г. X. Ефремовой, вошли сотрудники Генеральной прокуратуры Российской Федерации А. Г. Звягинцев и А. Б. Карлин). В пособии доказывалась необходимость анализа общественного мнения для совершенствования деятельности ведомства, представлена методика учета и использования общественного мнения при проведении общенадзорных проверок в работе с устными и письменными обращениями граждан, в ходе предварительного расследования, в процессе правовоспитательной работы".

Рекунков сам рассматривал многие публикуемые статьи. По ним он не только лично учинял соответствующие резолюции на препроводительных письмах, но порой непосредственно и достаточно оперативно вникал в ситуацию. Причем реакция всегда была взыскательной и строгой. Правда, в тех случаях, когда Рекунков абсолютно был уверен в правоте подчиненного, вопрос им закрывался.

Об одном таком эпизоде рассказывал мне бывший старший следователь по особо важным делам при Прокуроре РСФСР

В. А. Рева: "Конец 1985 года. В вечернем (московском) выпуске газеты "Известия" появилась публикация, в которой известный корреспондент выражал несогласие с прекращением уголовного дела в отношении следователя УВД Приморского края Озерчука. Автор утверждал, что в действиях милицейского следователя есть состав преступления (незаконное задержание). Мое постановление о прекращении уголовного дела автор критиковал.

Утром следующего дня меня срочно вызвали к Генеральному прокурору Союза ССР А. М. Рекункову. Через несколько минут, не без трепета, впервые вхожу в кабинет к Генеральному. Александр Михайлович в кабинете один, на его большом столе утренний выпуск газеты "Известия" с той самой статьей. Здороваемся. Пожимаю протянутую мне большую и довольно твердую руку. Сразу вопрос:

— Статью читал?

— Да, еще вчера.

— Почему прекратил дело?

Без запинки, как на уроке, докладываю о том, что следователь, в отношении которого расследовалось дело, действительно совершил необоснованное задержание, но в его действиях не было заведомо незаконного задержания, как того требует диспозиция соответствующей статьи уголовного кодекса, т. е. нет субъективной стороны преступления, что исключает привлечение к уголовной ответственности. Автор же статьи не вникнул в эти юридические тонкости и утверждает обратное.

Выслушав мой краткий, не более полутора-двух минут ответ и, не задав ни одного вопроса, Генеральный прокурор кивнул: "Спасибо, мне понятна ваша позиция, можете идти".

Меня порадовало, что сразу, с полуслова Генеральный прокурор страны понял существо дела. Больше к этому вопросу уже никто не возвращался".