Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов

На секретных заседаниях Совета министров, на которых обсуждались самые насущные военные вопросы, министр юстиции всегда занимал принципиальную, твердо выверенную позицию. Он, например, жестко критиковал местные органы власти и военных за несогласованность при проведении эвакуации населения и организаций из приграничных областей. «А что творится с эвакуацией очищаемых нами местностей? — спрашивал он. — Ни плана, ни согласованности действий. Все делается случайно, наспех, бессистемно. Сплошь и рядом учреждения получают приказ об отъезде чуть ли не за несколько часов до очищения города войсками. Были случаи выезда суда с арьергардом. Архивы, имущество бросаются на произвол судьбы. Места водворения эвакуируемых учреждений предуказываются военной властью без сношения с заинтересованными ведомствами даже в отношении губерний, вне „театра войны“ находящихся и, следовательно, Ставке неподчиненных. Губернаторы узнают об избрании их районов для данного учреждения лишь в момент прибытия поездов с чиновниками и грузами. Ни помещений, ни продовольствия не заготовлено. Прибывшие испытывают всевозможные лишения».

Как дальновидный политик на одном из совещаний Хвостов затронул и другую важную проблему — о формировании военными властями польских легионов, латышских батальонов и армянских дружин. Он предвидел все негативные последствия таких непродуманных решений. «Подобные формирования выходят за пределы узко-военных интересов, в корне затрагивают вопросы общегосударственной политики, — говорил он. — Ведь этот шаг есть в существе не что иное, как установление принципа образования национальных войск. Разве допустимо, чтобы такая мера принималась без согласия Совета министров?»

Еще с более резким суждением он выступил на секретном заседании Совета министров 16 августа 1915 года, где в числе других обсуждался вопрос о разрабатываемом в Государственной Думе проекте закона о создании постоянного органа из членов этого законодательного учреждения, то есть нечто вроде комитета общественного спасения. Этот Проект вызвал отрицательную реакцию собравшихся. Министр юстиции тогда сказал: «Проект подобной новеллы мог зародиться только в горячечно воспаленных мозгах, если он не является грубым тактическим приемом для вынуждения правительства на заведомый отказ и для криков о его обскурантизме… Нельзя допускать образование в законодательном порядке безответственной организации из безответственных и прикрывающихся парламентскою неприкосновенностью людей». Проект был единогласно отклонен.

На заседании 19 августа 1915 года остро встал вопрос о сущности и объеме монархической власти. Дело в том, что накануне император объявил членам Совета министров о намерении принять на себя функции Верховного главнокомандующего. Большинство министров не одобряло этого решения. На секретном заседании Совета министров мнения опять разделились.

Князь Н. Б. Щербатов, управляющий Министерством внутренних дел, заявил, например, что он никак не может понять такого положения в государстве, чтобы монарх и его правительство находились в радикальном разногласии «со всею благоразумною общественностью».

Еще более резко говорил обер-прокурор Святейшего Синода А. Д. Самарин: «Я тоже люблю своего царя, глубоко предан монархии и доказал это всей своей деятельностью. Но если царь идет во вред России, то я не могу за ним покорно следовать».

Министр иностранных дел С. Д. Сазонов подчеркнул, что при современных настроениях трудно «доказать совпадение воли России и царя». «Свой долг я вижу не в преклонении, а в том, чтобы предостеречь царя и удержать его на гибельном для моей родины пути… Нам остается только одно, твердо и определенно заявить Его Императорскому Величеству: вы себя и Россию ведете на погибель; нам наша совесть, наш патриотический долг не позволяют вам помочь; подыщите себе других сотрудников, которые могут быть вам более полезны в новой обстановке».

Он предложил от имени Совета министров еще раз просить императора отменить свое решение возглавить армию.

Долго молчавший министр юстиции Хвостов наконец взял слово: «Я все время беседы воздерживался от участия в споре о существе и объеме власти монарха. Для меня этот вопрос разрешен с момента присяги. Предъявление царю требований об отставке я считаю для себя абсолютно недопустимым. Поэтому ни журнала, ни доклада, ни иной декларации я не подпишу».

Это заседание закончилось составлением Всеподданнейшего письма, в котором министры еще раз просили императора не принимать на себя функции Верховного главнокомандующего, считая, что это грозит «России, царю и династии тяжелыми последствиями».

Хвостов это письмо не подписал.

23 августа 1915 года император Николай II принял на себя бремя Верховного главнокомандующего.

На посту министра юстиции А. А. Хвостов оказался для правительства неудобной фигурой. Он умел отстаивать свою точку зрения перед любым, в том числе и перед государем. Никогда не шел на поводу всесильных фаворитов и временщиков, не исключая и Распутина, к которому относился «заведомо отрицательно».