Роковая любовь

— Вижу переживания, искания, любовные страдания… Вижу короля… Его дорогу.

— И что меня ждет с этим королем?

— Ждет тебя решительное свидание любовное в его доме. А ты что, Земфира, и вправду думаешь, что Баро ждет? Надеешься, что раз он столько лет после смерти Рады бобылем жил, то…

— Рубина, я не называла его имени!

— Да какое имя! У тебя все на лице написано… Ну, и кое-что на картах тоже…

— Что же еще карты говорят?

— Говорят, если после решительного свидания он не будет твоим, то уже никогда им не станет.

Глава 12

Как же много меняет должность. Всего-то дел, сказано тебе — ты главный. И каким бы ты хорошим, правильным ни был, что-то меняется. Невидимая корона вырастает, как ни прячь ее, ни делай вид, что ее нету, есть она, есть!

Великий карьерист Максим впервые почувствовал все это. И новое чувство было для него ужасно неприятным. А тут еще и разобиженный «разносчик кофе» Антон подзуживает:

— Поздравляю с повышением, шеф…

— Брось, Антон, мы ж друзья…

— Ах что вы, какие друзья? Вы начальник, я — дурак…

— Перестань…

— Может, за кофейком-с сбегать-с? Я мигом-с…

Ну все, достал! Сам начал. Вызов принят. Максим принял предложенную игру:

— А давай-ка, любезный! Одна нога здесь, другая там…

Антон чуть растерялся — не ждал отпора. Но оправился очень быстро, сменил стиль и тему.

— Максим, а может, ты мне премию выпишешь? По дружбе.

— За что?

— Например, за наше совместное гулянье, — и показал ресторанный счет с боем посуды. — Громили-то ресторан вместе, а заплатил я один. По дружбе.

Максим присвистнул.

— Хорошо погуляли!.. Так ведь если бы ты не приставал к цыганке — счета бы не было. Но, в общем-то, все правильно, громили вместе, вместе платим.

Максим достал деньги, отсчитал половину суммы, протянул приятелю.

Антон вроде бы начал скромничать, но недолго, деньги взял. А продолжение оказалось совсем неожиданным:

— А может, ты мне, по дружбе, вторую половину одолжишь? — сказал Антон. — Я верну.

Максим замялся:

— Да я бы с удовольствием, но…

На лице Антона начала расплываться ехидная улыбка… Но занять всю его физиономию не успела, поскольку Максим взял из пачки одну купюру. А все остальные деньги протянул Антону:

— На.

Антон улыбнулся, но уже иначе, по-хорошему:

— Нет. Спасибо. Не надо. Проверка на «зажим-трест». Давай и я для тебя что-нибудь сделаю. Не может же быть, чтоб тебе ничего не было нужно.

— Правда. Есть такое дело. Ты мог бы меня завтра подменить? Мне отойти нужно будет.

— О'кей. Без проблем.

— Точно?

— Точно… А что у тебя?

— Встреча, — уклончиво сказал Максим.

— Понятно. Я ее знаю?

— Да. Это цыганка… — улыбнулся Максим.

— Из ресторана? Молодец. Класс! Скажи мне спасибо! Это ж я ее первый заприметил. Да ничего… Пользуйся, для друга ничего не жалко!

Улыбка сошла с Максимова лица.

— Ладно… Ладно… Чего напрягся? Шутка!

* * *

После недолгой беседы с отцом Кармелита много думала, полночи не спала. А утром, вопреки ожиданиям, встала рано. И опять ничего не могла делать. Нет, все же не удастся удержать в себе все, что на душе накипело. Быстренько собралась, поехала к Светке, в ее студию, где она своими художествами занимается.

А пока ехала, сделала важное открытие. Миро ей не неприятен. О нем так приятно, так хорошо думать. Он как кусочек детства, занесенный судьбой во взрослую жизнь.

От судьбы не убежишь. У цыганки должен быть муж — цыган. А разве среди цыган можно найти лучшего мужа, чем Миро?

Приехала… Света, как обычно, обрадовалась ей, обнялись, чмокнули друг друга в щечку.

— Ну? Рассказывай, чего прибыла. После дня рождения совсем меня забыла. А тут… Колись, что у тебя.

— Светка… Ты не поверишь…

— Ты сначала говори, а я потом не поверю!

— Света, в общем так, я еще не знаю… Короче говоря, я, очень похоже, скорее всего, так получится, что я… выйду замуж.

— Ха! Удивила! Все мы когда-нибудь выйдем замуж.

— Ты не поняла. Это может произойти очень скоро.

— Вот так сюрпризы. Ты серьезно?

— Я — нет. А вот отец мой серьезно настроился.

— Поздравляю. Круто! Слушай, я вчера в журнале такое платье видела! А-абалдеть…

— Свет! А вот, скажем… кто он, тебе не интересно?

— Не, ну ты запарила! Я тебе про платье рассказываю, а ты с такими глупостями… Ну ладно, кто он? Кто он? Кто он? Ленинградский почтальон?

— Его зовут… Миро… Правда, красиво?

— Миро. Красиво.

— И сам он красивый… Высокий, стройный… Добрый… Даже слишком добрый, отца своего слишком слушает.

— И хорошо. Сейчас отца слушает, потом тебя слушать будет. Все здорово!

— Да, Света, конечно, все здорово… Но есть одна маленькая проблема…

— Какая?

— Другой парень нравится мне намного больше…

И тут в комнату заглянул Форс.

— О, Кармелита, привет! Дочка, можно тебя на минуту?

Света нехотя вышла из комнаты. Отец провел ее на кухню, спросил, показывая на горку фруктов, лежащую на тарелке:

— Это что такое?

— Это, папа, фрукты! Я приготовила для натюрморта.

— Да, а почему яблоко гнилое и персик совсем черный?

— А потому, папа, что я так придумала. В моем натюрморте яблоко должно быть гнилым, а персик — совсем черным.