Роковая музыка (Музыка души)

— Как тебе будет угодно. Эта новая музыка — расскажи нам о ней.

— Вы вызвали Смерть, чтобы спросить об этом?

— Я не вполне уверен, кого именно мы вызвали, — сказал Ридкулли. — Она действительно живая?

— Я— думаю, да.

— Она где-то обитает?

— Кажется, она жила в одном инструменте, но я думаю, сейчас она повсюду. Могу я идти?

— Нет. Можно ли ее убить?

— Я не знаю.

— Должна ли она быть здесь?

— Что?

— Должна ли она быть здесь? — терпеливо повторил Ридкулли. — Является ли она тем, что должно случится?

Неожиданно Сьюзан почувствовала гордость. По слухам, волшебники мудры. Но вот они стоят и расспрашивают ее о разных вещах. Они ее слушают. Ее глаза сверкнули.

— Я не думаю. Она возникла здесь благодаря какой-то несчастливой случайности. Этот мир не для нее.

Ридкулли выглядел довольным.

— Я так и думал. Все это неправильно, говорил я. Она заставляет людей пытаться стать чем-то, чем они не являются. Как нам остановить ее?

— Не думаю, что вам это под силу. Она невосприимчива к магии.

— Верно. Музыка нет. Любая музыка. Но должно быть что-то, что сможет ее остановить. Покажи ей свой ящик, Прудер.

— Эээ — да. Вот он.

Он поднял крышку. Музыка, очень тихая, но вполне узнаваемая, потекла в комнату.

— Звучит так, как будто паук барабанит по спичечному коробку, а? — сказал Ридкулли.

— Нельзя воспроизвести музыку вот так, при помощи куска проволоки в ящике, — сказала Сьюзан. — Это против природы.

Прудер выглядел потеряно.

— Так я и говорил, — сказал он. — Но она все равно играет. Ей так хочется.

Сьюзан уставилась на ящик. Она начала улыбаться. В этом не было ничего смешного.

— Она разрушает людей, — сказал Ридкулли. — И, взгляни-ка на это. — Он извлек из мантии свиток и развернул его. — Поймал каких-то парней, которые пытались налепить вот это на наши ворота. Какая наглость! Я отобрал это у них, а их заставил перепрыгивать через ворота, что было… — Ридкулли самодовольно посмотрел на кончики своих пальцев, — весьма просто для тех, в кого они превратились. Здесь насчет какого-то фестиваля Музыки Рока. Все это закончится появлением чудовищ из другого измерения, можешь быть уверена. Это как раз то, что частенько случается в наших местах.

— Извините, — сказал Большой Псих Адриан полным подозрений тоном. — Я не хочу создавать проблем, верно, но это Смерть или нет? Я видел картинки, и они не имеют с ней ничего общего.

— Мы проделали все, предписанное Обрядом, — сказал Ридкулли. — И вот кого получили.

— Ну да, но, например, мой отец — ловец сельди, вылавливал своими сельдевыми сетями не только сельдей, — сказал Сказз.

— Угу. Она может оказаться кем угодно, — сказал Ужасный Тец. — Я думал Смерть гораздо выше и костлявее.

— Она просто девушка, которая валяет дурака, — заявил Сказз.

Сьюзан уставилась на него.

— У нее даже косы нет, — сказал Тец.

Сьюзан сконцентрировалась. Коса возникла в ее руках, от голубоватого лезвия исходил звук, как будто пальцем по стеклу.

Студенты вытянулись по стойке смирно.

— Но я всегда говорил, что у нее было достаточно времени, чтобы измениться, — заметил Тец.

— Точно. Пора дать девушкам шанс в перспективных профессиях, — сказал Сказз.

— Не смейте говорить покровительственным тоном!

— Это верно, — сказал Прудер. — Нет никаких оснований считать, что Смерть обязан быть мужчиной. Женщина способна выполнять работу почти так же хорошо, как и мужчина.

— У тебя отлично получается, — заметил Ридкулли.

Он послал ей ободряющую улыбку.

Она развернулась к нему. «Я Смерть, — подумала она отстраненно, — так или иначе, а это просто жирный старикан, который не имеет никакого права командовать мной. Я сейчас посмотрю на него так, что он быстро осознает всю тяжесть ситуации, в которой очутился.» Она посмотрела.

— Юная леди, — сказал Ридкулли. — Не хотите ли позавтракать?

«Залатанный барабан» закрывался нечасто. Обычно в районе шести утра здесь случалось временное затишье, однако Гибискус оставался на посту, если кто-то хотел выпить. Кто-то хотел выпить очень много. Кто-то довольно расплывчатый сидел в баре. Из него сыпался песок и, насколько мог заметить Гибискус, в нем торчало несколько стрел клатчского производства.

Бармен наклонился вперед.

— Мог я видеть вас раньше?

— Я БЫВАЛ ТУТ ЧАСТЕНЬКО, ДА. НА ТОЙ НЕДЕЛЕ В СРЕДУ, НАПРИМЕР.

— Ха! Да, в тот раз творились тут дела! Бедного старого Винса в тот раз зарезали.

— ДА.

— Просто напрашиваешься на это, называя себя Винсентом Неуязвимым.

— ДА. И НЕТОЧНО, ВДОБАВОК.

— Стражники сказали, что это самоубийство.

Смерть кивнул. По стандартам Анк-Морпорка, прийти в «Залатанный Барабан» и представиться Винсентом Неуязвимым — чистое самоубийство.

— В ЭТОЙ ВЫПИВКЕ ГУСЕНИЦЫ.

Бармен покосился на его напиток.

— Это не гусеница, сэр, — сказал он. — Это червяк.

— А, ЭТО ГОРАЗДО ЛУЧШЕ, ТАК, ЧТО ЛИ?

— Он и должен там быть, сэр. Это же что-то мексиканское. Они кладут туда червя, чтобы показать, насколько оно крепкое.

— ДОСТАТОЧНО КРЕПКОЕ, ЧТОБЫ ТОПИТЬ ЧЕРВЕЙ?

Бармен почесал голову. Он никогда не смотрел на это с такой точки зрения.

— Просто что-то такое, что пьют люди, — высказался он неопределенно.