Роковая музыка (Музыка души)

— Точно. Забыть. И я в этом преуспел. Но вряд ли мне удастся забыть моего старого дружка Толкача Малика, который бьется с врагами, весь утыканный стрелами, — сказал капрал. — Нескоро, во всяком случае. Но я попытаюсь.

Альберт посмотрел на стены. Они были пусты.

— После всего этого кто-то построил их в колонну, и они удалились маршем, — сказал капрал. — Я ходил за ними посмотреть, что к чему, и обнаружил только могилы. Должно быть, они похоронили друг друга.

— Скажите, — спросил Альберт. — Кто этот «кто-то», которого вы постоянно упоминаете?

Солдаты переглянулись.

— Мы как раз об этом говорили, — сказал сержант. — Пытались вспомнить. Когда все это началось он сидел в… Яме.

— Такой длинный? — спросил Альберт.

— Должно быть длинный, должно быть, — кивнул капрал. — Голос у него определенно был длинный, — он был озадачен словами, которые произнес его собственный рот.

— На что он был похож?

— Ну, он был… с этим… и вроде как… более или менее…

— Не был ли он громким и глубоким?

Капрал с облегчением улыбнулся.

— Это он, — сказал он. — Круглый-Белый-Брюква?.. Смоква?.. Не могу вспомнить точно, как его звали.

— Я знаю, что когда он выходил в… — начал сержант и в раздражении защелкал пальцами… та штука, которую открывают и закрывают. Из дерева сделана. С петлями и засовами. Спасибо. Ворота. Точно, ворота. Когда он выходил в ворота, он сказал… что он сказал, капрал?

— Он сказал «КАЖДУЮ МЕЛКУЮ ДЕТАЛЬ», сэр.

Альберт окинул форт взглядом.

— Так значит, он ушел.

— Кто?

— Тот человек, о котором вы мне рассказывали.

— О. Да. Эээ… Есть у вас какие-то соображения, кто это мог быть, неффенди? Я хочу сказать, это было удивительно… эти разговоры о морали…

— Эспри де кости? — спросил Альберт, который временами бывал отвратителен. — Я полагаю, он не сказал, куда направляется?

— Кто не сказал?

— Забудь, — сказал Альберт.

Он бросил последний взгляд на форт. Вероятно, для истории мира не было никакой разницы — устоит он или нет, исчезнет ли пунктирная линия с карты сегодня или в любой другой день. Но как Хозяин пытается помочь…

«Иногда он тоже пытается быть человеком,» — подумал Альберт.

— Вольно, сержант, — сказал он и побрел обратно в пустыню.

Легионеры смотрели ему вслед, пока он не скрылся за дюнами, а затем вернулись к уборке форта.

— Как ты думаешь, кто это был?

— Кто?

— Тот парень, о котором вы разговаривали.

— Мы?

— Что — «мы»?

Альберт вскарабкался на дюну. Пунктирная линия, извивающаяся среди песков, была едва видна отсюда.

— ПИСК.

— Оба мы с тобой, — ответил Альберт.

Он извлек из кармана чрезвычайно грязный носовой платок, завязал все четыре уголка и натянул на голову.

— Ладно, — сказал он, но в голосе его слышался оттенок неуверенности. — Сдается мне, в этом деле мы не слишком прибегали к логике.

— ПИСК.

— Я хочу сказать, так мы можем гоняться за ним повсюду.

— ПИСК.

— Так что, может быть, нам надо об этом подумать.

— ПИСК.

— Итак, если ты находишься на Диске, чувствуешь себя чрезвычайно странно, и можешь идти куда угодно, совершенно куда угодно… Куда ты пойдешь?

— ПИСК?

— Абсолютно куда душа пожелает. Но только туда, где никто не знает, как тебя звать.

Смерть Крыс посмотрел вокруг на бесконечную, бесплодную и совершенно сухую пустыню.

— ПИСК.

— Знаешь, я думаю, ты прав.

Они висели на яблоне.

Он сделал для меня качели, вспомнила Сьюзан.

Она уселась и стала на них смотреть.

Они были довольно мудреными. Если попробовать восстановить ход мысли конструктора, отталкиваясь от конечного результата, то получалось примерно следующее:

Ясно, что качели должны висеть на самой крепкой ветке.

Поскольку безопасность — это главное, то лучше подвесить их на две крепкие ветки — по одной веревке на каждую.

Они почему-то оказались на противоположных сторонах одного ствола.

Не отступать! Логика! Всегда идти только вперед, один логический шаг за другим.

Итак, он удалил около шести футов ствола, позволив, таким образом, качелям раскачиваться.

Дерево не погибло. Оно чувствовало себя превосходно.

Тем не менее, исчезновение изрядного куска ствола составило нешуточную проблему. Она была решена при помощи двух подпорок под ветви, которые, размещенные на некотором удалении от качелей, должны были удерживать верхушку дерева на нужной высоте.

Она вспомнила, как ее все это развеселило. А он стоял рядом, совершенно неспособный понять, что тут не так.

Ну а потом вся эта конструкция рухнула, рухнула на землю.

Вот как работает Смерть. Он никогда не понимал, что, собственно говоря, он делает. Он просто делает что-то, а потом вдруг выясняется, что он был не прав. Ее мать — он вдруг обнаружил, что у него на руках взрослая женщина. Он предпринял какие-то действия, которые только все ухудшили. Ее отец — ученик Смерти! И когда и с ним все пошло наперекосяк, поскольку неправильность была просто встроена в него, Смерть ухитрился сделать что-то, что оказалось правильным.

Он перевернул часы.

Вот и вся математика.

И Долг.

— Привет!.. провалиться, Глод, скорей скажи, где мы находимся— Сто Лат! Хэй!