Роковая строфа

– Ладно, – Вика резко поднялась со своего мета и направилась к выходу, – у меня много дел сегодня, так что будь паинькой, не шали. – Она гордо вскинула голову и покинула каюту.

– Вот, стерва! – тихонько прошептал Борис, как только за ней закрылась дверь.

Крохотная рыболовецкая шхуна, ставшая прибежищем Шахматова и его бывшей телохранительницы, оказалась такой древней посудиной, что Борис, от нечего делать облазивший ее от кормы до трюма, никак не мог понять, за счет чего она еще держится на воде. Ее борта и обшивка не стоили доброго слова. И, казалось, несчастное суденышко, если еще не потонуло и не рассыпалось в прах, то только по причине божьего попустительства. Но малейшее волнение, пустяковый шторм сделают свое дело, шхуна пойдет на дно вместе со всем, что у нее на борту.

Шахматов как-то сказал о своих догадках капитану – старому морскому волку, невозмутимому и вечно пьяному Сэмюелю О. Брайену. Тот смерил пассажира равнодушным взглядом и согласился, величественно кивнув головой.

Все время пути шхуна медленно кралась вдоль побережья. И ни разу Шахматов не видел, чтобы команда забрасывала сети. Конечно, он понимал, что ни о какой рыбе не может быть и речи, но, все-таки, по его мнению, следовало хотя бы для вида изобразить некую деятельность. Все эти вопросы мучили его, главным образом потому, что он больше не желал быть бессловесной вещью, куклой, которая умеет хлопать глазами. Борис хотел добиться расположения к себе Вики, и он намерен был осуществить свой план.

Днем Вика все время была занята, они почти не виделись. Но ночь теперь принадлежала Борису.

В самом начале этого непонятного плавания Борис проявил максимум терпения и выдержки и залучил-таки строптивую женщину в свою постель.

– Что с тобой случилось? – спросила довольная Вика, когда следующей ночью Борис вновь предъявил на нее права.

– Я выздоровел, – коротко ответил он, одновременно наваливаясь на нее всей тяжестью своего тела.

Он был неутомим, он изматывал любовницу методично и последовательно и в течение недели достиг ощутимых результатов: невысыпающаяся Вика начала сдавать позиции. По утрам она стала задерживаться с ним в постели, именно для того, чтобы поспать; а так как Борис высыпался за день, бессонные ночи не слишком напрягали его. Он вставал раньше ее, приводил себя в порядок, распоряжался на счет завтрака и являлся к Вике свежий и бодрый с подносом, на котором благоухал свежесваренный кофе. Он, смеясь, будил не успевавшую толком отдохнуть подругу, заставлял ее пить кофе, заводил долгие, непринужденные беседы ни о чем; и Вика, вновь попав по его обаяние, расслабилась и потеряла свою всегдашнюю бдительность.

Время от времени шхуна заходила в небольшие порты, чтобы пополнить запасы пресной воды, это опять-таки, по официальной версии. На таких стоянках Вика неизменно исчезала, отправлялась на берег, а Борис всегда оставался на шхуне и изнывал от неизвестности. Теперь он уже опасался того, как бы Вика не сотворила чего-нибудь противозаконного раньше времени. То есть, раньше того, когда он сам сможет руководить ситуацией. Но она неизменно возвращалась, и вновь отчаливало ветхое суденышко, руководимое своим нетрезвым капитаном.

Но вот, наконец, совсем разнежившаяся в объятиях Бориса Вика, сказала:

– Ты совсем скис на этой посудине. Не желаешь прогуляться на следующей стоянке?

– С тобой – куда угодно, – ответил Борис.

– Вот и прекрасно. Сейчас мы идее вдоль берегов Танзании, завтра будем в порту Дар-Эс-Салам. У нашего капитана здесь кое-какие делишки, руководство предпочитает не вмешиваться и смотрит сквозь пальцы… вот и мы не станем мешать, а лучше прогуляемся.

– Разве у нашего капитана есть руководство? – притворно удивился Борис.

– Каждым из нас кто-то или что-то руководит, – уклончиво ответила Вика. – В любом случае, у нас с тобой есть прекрасная возможность полюбоваться красотами этой страны. Посмотрим, если будет достаточно времени, я отвезу тебя к подножию Килиманджаро, уподобимся поклонникам старины Хемингуэя. Читал Хемингуэя? – Вика тараторила без умолку только для того, чтобы Борис забыл об ее оплошности – Вика проговорилась о руководстве организации на которую работала, и теперь, досадуя на себя, старалась отвлечь любовника от своей ошибки. Но Борис никогда ничего не забывал. Он принял условия игры, тут же спросил, кто такой Хемингуэй, не тот ли американец, что жил на Кубе и, кажется, был писателем.

– Да, писателем, он был писателем, журналистом, охотником, – Вика обрадовалась, ей удалось увести разговор и теперь она вспоминала, чем же еще был славен этот американец. – Он застрелился потом, – сообщила она.

– С чего бы?

– Ну, боялся старости и смерти, – предположила Вика.

– Довольно странный способ избежать того и другого, – покачал головой Борис.

– Во всяком случае, так говорят…

– В котором часу мы прибудем? – начал расспрашивать Борис.

– Уточню у капитана, – пообещала Вика, – заодно узнаю, сколько у нас будет времени.