Роковая связь

Самоубийство до сих пор не выходило у Фары из головы. Ей не нравилось — никогда не нравилось, — когда преступление сваливали на жертву, которой не было рядом, чтобы оправдаться. В данном случае — целая гора преступлений, и все они возлагались на мертвых плечах Хью.

— Каким образом Хью находил жертв? — спросила она. — Синдром Мюнхгаузена — не разрекламированное расстройство. — Детективша повернулась к карте, на которой широкой россыпью отмечены точки, где были найдены тела каждой жертвы. — Эти женщины жили в разных штатах. И не все были убиты. Вот эта… — указала на точку в Сиэтле. — Спрыгнула с балкона. И Трент, и Хью в это время находились в Лос-Анджелесе. Почему он выделил деньги ее ребенку? Почему женщина в этом списке?

— И мы связали только четверых из них с организацией «Осуществи мечту» и «Защитим детей», — Кевин согласился. Он взял клипборд и кивнул в сторону камеры Трента. — Спросим его.

В узкой камере крепко спал Трент, свесив руку с металлической двухместной койки. Кевин и Фара остановились у решеток камеры и с весельем взглянули друг на друга.

— Приятно видеть, что он устроился поудобнее, — высказала Фара.

— Он либо простак, либо отбитый на всю башку. — Кевин постучал клипбордом о прутья решетки. — Трент. Проснитесь.

Глаза Трента распахнулись; он уставился на них, затем медленно сел, перекинув длинные ноги на край кровати.

— Что такое?

Кевин протянул список жертв.

— Как Хью их вычислил? Как узнал, что они калечат детей?

Трент зевнул, затем слегка потряс головой, чтобы прийти в чувство.

— Эм-м. — Актер уставился на белую кирпичную стену перед собой. — Минуту, дайте вспомнить, спрашивал ли я об этом.

Вот и ключ к разгадке головоломки, на который так надеялась Фара.

— Мне известно, что в самом начале у него был знакомый. Частный детектив, который проверял состояние здоровья некоторых детей, проходящих через организацию «Защитим детей». Всех, кого Нолан находил подозрительными, проверял этот мужик.

— Как зовут мужика?

— Понятия не имею. — Он поморщился. — Он работал над «Смертельным значком» в качестве консультанта. Так можно найти его. Не думаю, что парень имел представление о том, что Хью сделает с информацией, так что не хочется, чтобы у этого типа были неприятности…

— Просто-напросто переговорим с ним, — заверила Фара. — Посмотрим, сможет ли заполнить некоторые пробелы.

— А еще он чем-то занимался в интернете. Вроде группы поддержки с людьми с синдромом Мюнхгаузена, которую открыл или в которую вступил… что-то типа того. Хью давно не упоминал о частном детективе. Уже много лет. — Он пожал плечами. — Это поможет?

Фара задумалась о муже Кэрри и настойчивых упоминаниях о ее активности на Фейсбуке и о женщине, которая его заблокировала. Оставив Кевина и Трента, она вернулась в комнату и стала перелистывать папки, пока не нашла записи. Кэрри состояла в одной группе. В группе любительниц стеганых одеял. Сняв трубку, она позвонила Анаике и передала информацию.

Положив трубку, снова повернулась к доске и посмотрела на строки с именами. Так много погибших женщин. Столько пострадавших семей и близких.

Пока она смотрела на доску, на экране появилось сообщение:

«Врачи и школьная медсестра подтвердили, что у Бриттани Морренс „вероятно имелся синдром Мюнхгаузена“».

Жесть. Она сняла колпак маркера и пометила имя звездочкой. Пока что звездочки имелись у восьми из двенадцати женщин. Одну из них — Паулин Вебб — выделили красным. Ее ребенок не был болен — он скончался, причина смерти теперь подозрительна.

Как мать, она не знала, как относиться к этому списку. Это напоминало скруток печали и облегчения. Она находилась в коридоре, когда Кайл Пеппер сообщал сыну о смерти матери. Слышала плач мальчика, неподдельную боль и печаль в голосе. Кэрри Пеппер оказалась в дурной ситуации, женщина, которая вроде бы старалась, принялась помогать, а не вредить, хотя в итоге все равно стала жертвой.

Кайл Пеппер передал дневник, который обнаружил в майлзовом рюкзаке. Команда Роба сейчас просматривала содержимое и в скором времени должна была прислать отсканированные страницы.

Прям как по команде появилось еще одно сообщение:

«Дневник Кэрри в ящике. Прочитай как можно скорее»

Фара показала сообщение Кевину. Напарники сели перед мониторами и открыли новое вложение.

Фаре потребовалось двадцать минут, чтобы прочитать его, а Кевину — еще несколько минут. Двадцать минут, которые связали воедино столько неувязок, но и породили столько вопросов. Кевин откинулся на спинку стула и посмотрел на нее, затем поднял трубку телефона.

— Позвоню ФБР и сообщу последние новости.

Что означало еще одно расследование в стопку — одно в федеральной юрисдикции, — и Фара задалась вопросом, сколько членов группы понадобится и сколько жизней изменится в результате последующих расследований.