Роковая тайна сестер Бронте

В данный момент в мрачном гавортском пасторате царила незыблемая, величественная тишина. Массивные старинные часы, украшавшие стену гостиной, только что пробили пять. Это отрадное обстоятельство дало право Эмили Джейн завершить нынешнюю норму своих двухчасовых упражнений на фортепиано. Уверенно взяв последний аккорд мастерски исполненной пьесы, юная леди с видимым удовольствием торопливо отложила в сторону ноты, захлопнула крышку домашнего инструмента и поспешила присоединиться к Шарлотте, помогавшей Марте на кухне с приготовлением ужина.

Преподобный Патрик Бронте около получаса назад отправился в город навестить больного прихожанина, в то время как его возлюбленный сын Патрик Брэнуэлл, по обыкновению, пропадал в местном кабаке.

Энн тихонько сидела за письменным столом в своей комнате и, вооружившись пером и чернилами, старательно заполняла новую страницу своего дневника, который она вела с особой тщательностью и методичностью. Тусклый отсвет мерцающей свечи, стоящей тут же на столе, озарял ее прелестный стройный стан, склонившийся над простенькой ученической тетрадью в безмолвной тишине приглушенного полумрака.

В этот вечерний час на душе у девушки невольно становилось печально и тоскливо. Ближайшее будущее, казалось, не сулило отрадных перемен. Задумчиво глядя в пространство, Энн тщетно пыталась вспомнить какой-нибудь интересный случай из своей жизни, мысли о котором могли хоть чуточку скрасить унылые, безотрадные будни, с тем, чтобы во всех красочных деталях запечатлеть его на бумаге. Пусть это был бы простой пустяк, милая, славная безделица — не важно. Хоть что-то, хоть крохотная искорка, когда-либо озарившая в ночи их мрачную обитель, — некий трепещущий огонек, способный мгновенно наполнить светом и теплом те чуткие отзывчивые сердца, скромные обладательницы которых, в сущности, получают от жизни лишь жалкие крохи обыкновенных земных благ, столь щедро даруемых истинным любимцам Фортуны. Тщетно напрягала девушка свои душевные силы: на ум ничего не приходило.

С улицы послышалось веселое щебетание птиц. Их дивная, сладкая песня помогла младшей пасторской дочери очнуться от грустных мыслей, еще мгновение назад безраздельно владевших ее сознанием, и внезапно наполнила ее юное существо некой безотчетной радостью. С удивлением и жадностью девушка вслушивалась в новую музыку своей души и подспудно угадывала в ее восхитительных благозвучных гармониях какой-то неизведанный тайный смысл.

Но вот тонкий слух Энн уловил, что в доносившееся снаружи незатейливое беззаботное чириканье мало-помалу стали вплетаться несколько иные звуки, в которых безошибочно узнавался стук копыт и мерное громыхание подъезжающего экипажа.

«Кто бы это мог быть?» — недоумевала девушка. Она быстро подошла к окну, откинула пунцовую портьеру и ее нетерпеливому взору тотчас представилась маленькая двуколка. Впереди на козлах сидел престарелый кучер, уверенно гнавший экипаж прямо по направлению к унылому пасторскому жилищу.

Двуколка остановилась, и Энн смогла заметить сошедшего с нее незнакомца — довольно представительного молодого человека, облаченного в одежду священнослужителя. С видимым любопытством оглядевшись по сторонам, юный носитель церковного сана степенно двинулся в сторону убогого серого здания пастората. Энн поспешила вернуться на место.

Мгновение спустя раздался настойчивый стук во внешнюю дверь, вслед за тем снизу уже доносился веселый сочный тенорок нежданного гостя, вступившего тем временем в оживленный диалог с экономкой Мартой Браун.

— Что вам угодно? — Марта глядела на юношу с нескрываемым любопытством.

— Это дом достопочтенного мистера Бронте? — осведомился незнакомец.

— Да, сэр, — ответила Марта. — Но ежели вам нужен хозяин, то, боюсь, вы явились в неурочный час. Мистер Патрик отлучился по делам, и мы не ждем его скорого возвращения.

— Вот как? Что ж, очень жаль. Мне, право, неловко…

— Может быть, вы представитесь? Я могу доложить о вас молодым хозяйкам, дочерям нашего мистера Патрика.

— Меня зовут Уильям Уэйтмен, мэм. Я прибыл сюда по назначению. Мне поручено исполнять обязанности помощника священника в местной церкви святого Михаила, где, как мне доложили, служит ваш хозяин.

— Верно, — ответила Марта. — Стало быть, вы — его новый викарий?

— Да, но я еще не ступил на это высокое поприще, — ответил Уильям Уэйтмен с застенчиво-добродушной улыбкой. — Я принял сан лишь недавно. Словом, я намеревался нынче засвидетельствовать свое почтение моему достоуважаемому патрону… Но, похоже, мне это не удастся. Ну что ж, прошу прощения за беспокойство…

— Что вы, мистер Уэйтмен, — улыбнулась Марта. — Никакого беспокойства вы нам не доставите, ежели окажете нам честь принять вас как дорогого гостя. Несомненно, мистер Патрик будет рад знакомству с вами. Сделайте милость, молодой человек, пройдите сюда… Вот так. Теперь присядьте вот в это кресло, не робейте. С вашего позволения, сейчас я позову хозяек. А вы, сделайте одолжение, располагайтесь и чувствуйте себя как дома.