Роковая тайна сестер Бронте

Поведав своим спутникам эту устрашающую легенду о смерти Гуга-младшего, пожилая ирландка направилась в сторону своего собственного дома. Чета Николлс и миссис Мак-Клори последовали за ней. Дойдя до калитки своего дома, женщина остановилась и, повернувшись лицом к славной когорте путешественников, проговорила:

— И все же, невзирая ни на какие сплетни, я не верю в возможность столь чудовищной смерти! Ведь достоверно известно, что Гуг Бронте-младший ушел в мир иной ровно через пятьдесят лет после смерти Фрацера. Люди, знавшие Гуга-младшего близко, утверждали, что он умер от какой-то внутренней болезни — сейчас уже не припомню, от какой именно. Этот недуг преследовал несчастного Гуга с того злополучного дня, когда, работая в поле, он поднял чересчур тяжелый мешок ржи.

— По всей вероятности, так оно и было, — задумчиво промолвила Шарлотта. — И страшная легенда о том, что Гуг-младший умер от руки духа Фрацера, не имеет никакого отношения к реальному положению вещей. А что касается всех прочих преданий… право, не знаю… слишком уж все загадочно… Но звучит впечатляюще! Признаться, меня особенно поразили две легенды из тех, что вы, добрейшая сударыня, оказали милость нам сообщить. Это, конечно же, легенда о всаднике без головы и предание о том, что Гуг Бронте-младший якобы заключил договор с самим Дьяволом.

— Я полностью согласна с вами, миссис…

— Николлс, — подсказала Шарлотта.

— Так вот, миссис Николлс, как я уже сказала, я совершенно с вами согласна, — отозвалась ирландская соседка семейства Бронте. — Легенды, о которых вы изволили сейчас упомянуть, слишком подозрительные. Предание о всаднике без головы не могло возникнуть так просто, на пустом месте. Наверняка за этим стоит нечто большее, чем просто людская молва. А что до истории с дьявольским договором, заключенным Гугом-младшим на старой мельнице… Ведь ежели это неправда, то всем, кто распускает и поддерживает такие сплетни, суждено вечно гореть в пламени Ада!

Женщина немного помолчала, пристально вглядываясь в лица своих спутников, и, после некоторых колебаний, пригласила их к себе в дом. Но путники деликатно отказались принять это приглашение и, покорно поблагодарив добрую туземку за предоставленную им бесценную информацию, возвратились в имение мистера и миссис О’Келли, преисполненные новыми яркими впечатлениями.

…Дни медового месяца летели быстро. Срок ирландского путешествия счастливой четы Николлс неуклонно подходил к концу.

Особенно тяжелым испытанием для Шарлотты стало расставание с новообретенной троюродной сестрой. Обе женщины стояли в комнате леди Кэтрин и долго не разжимали прощальных объятий. Миледи первая отстранилась, нервно отошла в сторону и печально проговорила:

— У меня скверное предчувствие, дорогая Шарлотта.

— Неужели? — спросила пасторская дочь, мягко улыбнувшись. — И что же это за предчувствие, милая Кэти?

— Мне почему-то кажется, что мы с тобой никогда больше не увидимся.

— Вот глупости! — возразила Шарлотта. — Конечно, увидимся!

Пасторская дочь быстро написала что-то на листке бумаги и вручила его леди Кэтрин.

— Это план моего дома в Гаворте, — пояснила она, — Я надеюсь, что ты когда-нибудь наведаешься к нам, дорогая Кэти. И вот еще что… — поспешно добавила Шарлотта, — Обещай мне одну вещь, милая сестрица. Я очень прошу тебя вернуться к герцогу Хитернлину и к своей дочери. Они любят тебя, Кэти! Любят и с нетерпением ожидают твоего возвращения! Так не лишай их вожделенной радости увидеть тебя вновь! Ты можешь мне это пообещать?

— Возможно, когда-нибудь я так и поступлю, — отозвалась миледи, — Но это случится не раньше, чем я почувствую, что хотя бы отчасти смогла простить им страшную гибель Клиффа. Впрочем, — добавила она, — мне кажется, что отныне я с достоинством смогу нести свою великую потерю. Сознание того, что в самый трудный период моей жизни я неожиданно обрела сестру, которую уже успела всем сердцем полюбить, прибавило мне сил. Теперь я убеждена, что вынесу все, что предначертано мне Судьбой. Да благословит тебя Господь, дорогая сестрица, и да дарует тебе подлинную Любовь, подобную той, которой я лишилась навеки!

— Ты еще будешь счастлива, милая Кэтрин, я в этом убеждена! — горячо воскликнула пасторская дочь, — Ты снова обретешь утраченную любовь и благополучие, как только окажешься в кругу своей семьи, возле близких и безгранично любящих тебя людей, какими, безусловно, являются твой светлейший супруг и ваша прелестная дочь!

Леди Кэтрин отрицательно покачала головой и взволнованно произнесла: