Роковая женщина

Ирен села на свое место, пораженная этими откровениями. К сожалению, ее удивила не столько неприглядная история женщин, сколько тот факт, что не одна, а обе сестры были беременны еще до ее появления на свет.

– Тогда любая из них могла до этого… – начала Ирен. Она была в отчаянии оттого, что одну из сестер так и не успела увидеть, а во второй не узнала свою мать…

– Нет, – громко и твердо ответила Леди Хрюшка. – Обе «попали в беду». И сходили к «женскому» доктору, который обещал помочь, в результате чего дети не появились на свет.

– Они тоже были у мадам Рестелл! – воскликнула Ирен. – Но если они снова…

– Нет. Бедняжки твердо усвоили урок. Позже, когда сестры вышли замуж, обнаружилось, что у них не может быть детей. Вот почему мужья расстались с обеими, и они много лет жили одни.

– И обе не могли иметь детей? – с сомнением спросила моя подруга.

– Они были близнецами, – напомнил ей Шерлок Холмс. – Возможно, сказались одинаковые неблагоприятные последствия. Насколько я понимаю, подобные нелегальные операции весьма опасны.

Ирен подняла брови, хотя и не стала спорить с его выводами. Несомненно, мы с ней думали об одном: Шерлок Холмс проявлял бо́льшую осведомленность относительно женских тайн с тех пор, как проконсультировался с профессором Крафт-Эбингом.

– Но тогда, – с ужасом произнесла примадонна, – эти убийства были ошибкой? Вероятно, каждую из жертв ошибочно приняли за мою мать? И почему кто-то так хотел ее убить?

– Вы забываете, – сказал Шерлок Холмс с несвойственной ему мягкостью, – что, будучи в ту пору юной актрисой, вызывали сильную зависть. Зависть стала мотивом первого убийства, описанного в Библии: история Каина и Авеля. Впрочем, мне редко встречаются преступления из чистой зависти, где не замешаны романтические отношения между мужчиной и женщиной. На мой взгляд, это самый удивительный мотив из всех.

Ирен молчала с потрясенным видом. Я вспомнила, как она совсем недавно упомянула это библейское преступление в беседе с Пинк. И сейчас ее слова к ней вернулись.

– Мадам Абиссиния, – продолжил Шерлок Холмс, обращаясь ко всем сидящим за столом и словно забыв об Ирен. (Хотелось бы мне, чтобы он забыл о ней навсегда!) – Кажется, она была заклинательницей змей. Ее тоже убили посредством ее профессии: женщину задушил боа-констриктор необыкновенной длины и силы. Это так?

– Она не принадлежала к нашей труппе, – сказал Чудо-профессор: судя по затянувшемуся молчанию, больше никто не собирался отвечать на вопрос детектива.

– Иногда мы с ней фигурировали в одних и тех же афишах, еще в прежние времена, – вставила Леди Хрюшка.

– Абиссиния умерла в июне, – угрюмо заметил маэстро. – Я знал ее, – добавил он с извиняющейся улыбкой, – и довольно близко. – Он чертил ногтем узоры на нарядной шелковой скатерти. Я снова заметила изуродованные артритом суставы и удивилась, как он может вообще играть на скрипке. – Она умерла бездетной, как будет и со мной. Поскольку… – Тут Штуббен перешел на шепот: – Она много лет назад побывала у мадам Рестелл.

– Вот вам и связь! – зазвенел голос Ирен. – Дело не во мне, а в мадам Рестелл! Я тут ни при чем.

– Я в этом сомневаюсь, мадам, – возразил Шерлок Холмс (на мой взгляд, слишком уж поспешно).

У примадонны его слова вызвали тонкую улыбку.

– Мадам Рестелл, – повторил сыщик. – Миссис Нортон права. Я искал деталь, связывающую все убийства. Подходит только одиозная специалистка по абортам, хотя ее и нет в живых уже одиннадцать лет. Задача заключается в том, чтобы определить, кто желал смерти всем жертвам, а также кто совершил убийства. Я считаю, что это два разных лица. Дело в том, что я нашел отпечаток руки высокого мужчины на портьере в комнате, где проходил роковой спиритический сеанс. Рука изуродована. Надо сказать, что крайне редко встречаются два человека с одной и той же манией. Почти никогда.

– Почти? – повторила Ирен.

– Пришла пора быть откровенными с вашими друзьями, – заявил мистер Холмс. – Все сидящие за этим столом – ваши друзья, не так ли? Или, по крайней мере, друзья погибших женщин, которых мы сегодня поминаем и ради которых добиваемся правосудия. Мне сразу бросилась в глаза двойственная природа этого дела, и чем дальше, тем больше. Не одна пара близнецов, а две. События одиннадцатилетней давности и нынешние события – и все они приводят к смерти. Поиски матери, в результате которых находятся лишь те, кто не имел детей: либо не мог, либо не хотел.