Роковая женщина

Не слушая, подруга свистнула, как уличный мальчишка, чтобы остановить кэб. Когда свистит оперная дива, лопаются барабанные перепонки. Испуганно озираясь, я съежилась, но никто вокруг даже не дрогнул. Был тот час, когда все торопятся домой и в сумерках зажигаются уличные фонари.

Однако после пронзительного свиста сразу три кэбмена обратили внимание на Ирен, стоявшую с поднятой рукой.

Она быстро окинула кучера взглядом и выбрала того, у которого шапка была залихватски сдвинута набок.

– «Дельмонико» – и плачу по доллару за каждый омнибус, который вы перегоните.

Я похолодела от страха, влезая в кэб вслед за Ирен: водители омнибусов в Нью-Йорке – настоящие безумцы, которые перегоняют даже конки, чтобы вырваться вперед в потоке транспорта.

Началась настоящая гонка по трамвайным путям (к счастью, в этот момент на них не было вагонов). Наш кэб постоянно сталкивался с экипажами и омнибусами, которых перегонял.

Мой бедный шатлен звенел, как обезумевшие часы, которые беспрерывно бьют, перепутав секунды с часами. Зубы у меня лязгали в том же ритме.

– Разве обязательно так нестись? – робко спросила я.

– Нельзя, чтобы добыча ускользнула. Мне хочется застигнуть их на месте преступления.

– Зачем нам это?

Подруга с такой силой откинулась на кожаные подушки, что те заскрипели в знак протеста.

– Как бы тебе понравилось, Нелл, если бы Нелли Блай и Шерлок Холмс обедали в уютной сельской гостинице Шропшира, после того как тайно вызнали секреты твоей родословной?

– В моей родословной нет секретов.

– Неужели? – Ирен надвинулась на меня, как злодей из мелодрамы, и театральным шепотом осведомилась: – А как насчет того вора, что был повешен в Тайберне?[59]

Я помолчала несколько минут.

– Барон Ротшильд заверил меня, что сего несчастного предка убрали из моего фамильного древа в старинной Библии, которую он мне преподнес. Откуда ты об этом узнала? Он тебе сказал?

– Да. – С самодовольным видом подруга отодвинулась от меня и достала портсигар и спички. Она знала, что я этого не выношу, особенно в тесном пространстве кэба.

– Барон не мог так поступить! Он человек слова.

Примадонна выпустила колечко дыма:

– Я умею читать по губам, разве ты не знала? Это может пригодиться певице, которой нельзя пропустить реплику перед выходом на сцену. Иногда оркестр чересчур старается заглушить совершенный инструмент – голос вокалиста.

– Ты поняла, что́ барон мне тогда прошептал! И никогда об этом не рассказывала!

– Прежде у меня не было причин тебя поправлять. Обычно ты говоришь только чистую правду.

– Я совершенно забыла о том воре, – призналась я. – Ирен, а что ты будешь делать, когда увидишь Пинк и мистера Холмса, которые обедают вместе? Нет закона, запрещающего делить трапезу.

– Существует неписаный закон, Нелл, а именно: тот, кто рядится твоим другом или хотя бы союзником, не должен обделывать тайные делишки у тебя за спиной.

– Согласна, – ответила я. – Но я никогда не считала Элизабет Кокрейн (она же Нелли Блай, она же Пинк) другом или хотя бы союзником.

– Это из-за Квентина? – тихо произнесла Ирен, внезапно успокоившись.

Я пропустила подтекст мимо ушей.

– Нет. Я не доверяла ей почти с самого начала, еще когда мы познакомились в Париже. Она слишком уж мила. Так не бывает.

– Браво, Нелл! В данном случае ты превзошла меня по части интуиции. Пинк считает, что именно по нашей вине лишилась приза, которого жаждет с той же силой, как другие – золота. Этот приз – блеск славы. Она не задумывается о том, что, выяснив мое происхождение, может очень сильно мне навредить. Для нее копание в моей личной биографии – нечто вроде поиска сокровищ. А еще я полагаю, что дело в мести. Мести за то, что я, разрешив ей участвовать в нашей охоте на Потрошителя, помешала опубликовать этот сенсационный материал в газете.

– Шерлок Холмс был так же непреклонен на этот счет, как и ты, если не больше, – напомнила я.

– И тем не менее она вербует этого господина, чтобы копаться в моем прошлом! Ну просто настоящие старатели, которые ищут золото на Западе! С какой стати ему брать на себя такой труд? Зачем приезжать в Америку по настоянию вздорной репортерши, охотящейся за сенсациями? Разве что он… влюблен в нее! – Ирен покачала головой в дымке от сигарет. – Нет, не может быть! Я в жизни своей не знала человека, более равнодушного к женщинам, нежели он.

Я промолчала, хотя мне было что сказать… Пусть подруга права насчет его отношения к женщинам, но есть одно исключение – она сама. Я видела письменное доказательство, которое не в силах забыть: «Для Шерлока Холмса она всегда оставалась „Этой Женщиной“…»

Наш кэб так резко остановился, что мы чуть не вылетели из него на мостовую. В люке у нас над головой показалось чумазое лицо возницы:

– Два доллара, мэм. И передайте привет Боссу Твиду, если попадете в ад раньше меня. Уверен, так и случится при той бешеной скорости, с которой вы путешествуете.

Ирен вручила ему три монеты, одарив лучезарной улыбкой.