Роковая женщина

Казалось, он хотел что-то еще сказать, но передумал. Я заподозрил, что он видел Ирен недавно, но она не удовлетворила его любопытство насчет ее карьеры. С какой стати ей скрывать свои оперные триумфы в Милане, Варшаве и Праге? Ведь они так много значат для ее бывших коллег! Возможно, причина кроется в том, что в последние два года обстоятельства заставили умолкнуть великое дарование мадам Ирен, и эта тема слишком болезненна. По-видимому, эта женщина только кажется такой уверенной в себе. К сожалению, и я сыграл роль в ее преждевременной отставке.

– Булочки, мистер Шекспир. Пожалуйста, передайте их, – раздался голос Дейзи, в котором звучало раздражение. Вероятно, ей пришлось повторить свою просьбу.

– Извините меня, мисс Дейзи, – сказал я. – Как я понял, вы родились в Суссексе. Признаюсь, я задумался о том, как случилось, что столь привлекательная леди, отцом которой был английский лавочник и которая родилась в семье, питавшей слабость к музыке, очутилась на подмостках варьете Нью-Йорка.

– Ну и ну! – Она чуть не выронила корзинку с булочками. – Я утратила акцент тридцать… вернее, пятнадцать лет назад. Как вы догадались?

– Догадки здесь ни при чем. Ваш суссекский говор действительно исчез, оставив лишь слабый след в произношении буквы «р», которое значительно меняется в зависимости от области и диалекта. Звуки «р» и «л» особенно трудно даются иностранцам. Когда дети начинают говорить, им тоже нелегко преодолеть эту преграду. Я тщательно изучал подобные вещи, готовясь к своей артистической карьере.

– С ума сойти! – воскликнула мисс Дейзи, положив себе на тарелку две булочки. – Но как вы додумались до остального?

– Мозоли на ваших изящных пальчиках показывают, что вы с ранних лет играли на каком-то музыкальном инструменте. Отсюда я делаю вывод, что вас учили этому дома; следовательно, ваша семья питала слабость к музыке. Думаю, вы играли на английском рожке, но сейчас сменили его на флейту-пикколо. Это предположение основано не на внешних доказательствах, а на том, что рожок, в отличие от пикколо, вряд ли популярен в американском варьете. У меня не было возможности взглянуть на ваши ступни (не сомневаюсь, я много потерял), но подозреваю, что вы также танцуете и чрезвычайно легки на ногу.

Я не стал добавлять, что нынешние габариты моей собеседницы делают танец еще более забавным для публики. (Уотсон, вы неправы, когда утверждаете, будто я равнодушен к женскому полу!)

– Вы были старшей из восьми детей и второй матерью своим братьям и сестрам, – продолжил я. – Вам не было еще и двадцати лет, когда вы покинули Англию, чтобы попытать счастья здесь. И добились успеха.

– Восемь детей… Но как же вы?..

– Я, конечно, заметил красивый браслет, когда вы протянули руку за булочками. На нем семь брелоков, и на каждом – камень. Эти камни соответствуют месяцам рождения. Вы слишком молоды, чтобы иметь семерых детей (О Уотсон, я могу быть таким дипломатом!). Таким образом я понял, что брелоки имеют отношение к вашим братьям и сестрам. Вы были им не только сестрой, но и матерью, и теперь сильно скучаете по ним.

Слезы струились по ее полным нарумяненным щекам. За столом перешептывались, сочувствуя мисс Дейзи и изумляясь моим «виртуозным» способностям. На самом деле такие вещи заметил бы любой наблюдательный человек. К сожалению, на свете мало таковых. Их не сыщешь даже в полиции, что особенно очевидно, когда дело о преступлении попадает в суд.

Я закончил свою работу на сегодняшний вечер.

После обеда ко мне подошел Чудо-профессор, и мы побеседовали о «прежних днях», которые и представляли для меня интерес. Конечно, мне удалось выпытать у него больше, чем ему у меня. Правда, пришлось сделать еще несколько намеков на успехи его протеже в Европе. На глазах старика выступили слезы, что способствовало получению информации. Я покинул мистера Ламара, как-то странно растрогавшись. Мне было даже жаль, что «Шейлок Шекспир» вынужден навсегда оставить общество Чудо-профессора без всяких объяснений.

У двери мне встретилась мисс Дейзи. Она уже оправилась от удивления и, держа меня за пуговицу, сказала, что предвкушает будущие обеды и откровения.

Я ответил, что меня могут в любой момент вызвать в Англию, поскольку в семье есть тяжелобольной, который рискует внезапно умереть. И добавил, что мне было очень приятно с ней познакомиться.

Взглянув на браслет с брелками, толстуха призналась, что теперь, когда я раскрыл факты ее биографии, ей очень хочется съездить домой.

Слезы на глазах стареющей женщины вызывают отклик в душе любого. Я взял ее за руку, на которой был браслет, и поцеловал запястье.

– Ах, вы, европейцы, так галантны! – вздохнула она на прощание.

Так закончилось первое и последнее выступление Шейлока Шекспира в Америке.

Глава тридцать вторая Незаслуженный десерт