Роковая женщина

— Я скажу тебе, что не умно, Корди. Не умно позволять ей являться перед публикой со своей историей, прежде, чем у нас будет собственная. Я должен кучу денег куче людей, и большинство из них давало мне взаймы только потому, что знали: в один прекрасный день я унаследую состояние Баннермэнов, все, без оговорок. Я собираюсь выдвигаться в губернаторы — не читай мне лекций о политике, я о ней знаю больше твоего — и собираюсь победить. Я не могу сделать это без денег, без больших денег, и не получу их, если не оплачу долгов по своей последней кампании. Ты меня понял? Я не желаю, чтоб малышка мисс Уолден, или как там ее проклятая фамилия, сообщила «Нью-Йорк таймс», что она контролирует состояние. Оно мое, Корди, и должно остаться моим Бог свидетель, я ждал этого достаточно долго. — В его глазах блеснула ярость.

— Но не достаточно терпеливо, Роберт. Ты знаешь, что думал твой отец, так же хорошо, как и я.

— Он умер. Нам придется обходиться без его советов. И твоих, при необходимости.

— Не угрожай мне, Роберт, — нервно произнес де Витт.

— Это не угроза. Если мисс Уолден победит, первое, что она сделает, это отберет у тебя, Корди, ведение юридических дел семьи. Ты это знаешь. И знаешь, что Элинор не будет жить вечно. Я — твоя единственная опора, если ты не хочешь гоняться за клиентами на старости лет.

— Я — богатый человек, Роберт, — без особой убежденности сказал де Витт.

— С большими запросами. В любом случае, дядя Корди, если выражаться точнее — у тебя богатая жена. Если бы дорогая тетя Элизабет знала о тебе то, что знаю я… например, о прелестной маленькой квартирке в отеле «Карлайл»… за которую платит она, если бы потрудилась проверить счета твоего траста… Но зачем нам с тобой ссориться? У нас общие интересы. Ты хочешь сохранить в семье свой юридический бизнес. Я хочу сохранить в семье состояние.

Де Витт моргнул.

— Ты не сможешь шантажировать меня, Роберт, — сказал он, но это было пустым сотрясением воздуха.

— Дерьмо! Покажите мне мужчину, который не хочет, чтоб жена считала его верным, и я возьму его за яйца. — Он встал и затушил сигарету. — Передай даме, что мы с ней встретимся.

— Мы? Элинор никогда не согласится. Ты это знаешь.

— Мисс Уолден тоже знает. Она не дура. Скажи ей, что с ней встретятся Сесилия, Пат и я. Этого будет достаточно, чтоб на некоторое время ее утихомирить.

— А если она будет настаивать на встрече с Элинор?

— Да ради Бога, не будет, Корди. У нее достаточно здравого смысла, даже ты способен это заметить. Скажи ей, что бабушка больна. Скажи, что она все еще в трауре. Скажи что угодно, здесь трудностей не возникнет.

— С чего ты взял, будто Сесилия согласится?

— Это мои проблемы. Сесилии придется проглотить пилюлю. Мы покупаем время, вот и все.

Де Витт потеребил усики, словно желая убедиться, что они на месте.

— Я сомневаюсь, умно ли привлекать Сесилию.

— Умно? — Роберт бросил на него взгляд, который большинство людей обратил бы в камень, но де Витт, привыкший к нему, просто слегка покраснел.

— Я имею в виду — в ее душевном состоянии.

— Если она может выдерживать несколько тысяч голодающих угандийцев в течение года, сможет выдержать один час с мисс Уолден.

Де Витт собрал всю свою храбрость, надул щеки, выдохнул, и смирился.

— Возможно, — медленно произнес он, потом зачастил: — Думаю, тебе подобает держаться подальше от этой молодой женщины. Лучшая стратегия — опротестование завещания. Это слабый документ. Очень уязвимый, с моей точки зрения.

— Вот как? — Голос Роберта был холоден. — А что думает Букер?

— Я не консультировался с Букером.

— А я консультировался. Он, кажется, считает, что завещание могут утвердить.

— У меня в таких делах больше опыта, чем у Букера. Судьи ненавидят документы, которые не составлены юристами.

— А если мы проиграем? — Тон Роберта ясно выражал, что именно он думает о поражении.

— Мое профессиональное суждение — нет.

— Забудь свои профессиональные суждения, раз существует вероятность, что мы проиграем.

— Такая вероятность есть всегда, — неохотно пробормотал де Витт. — Но очень малая, с моей точки зрения.

— Меня не волнует, насколько она мала, Корди. Мне нужна уверенность. А не решение, которое зависит от того, как какой-нибудь запродавшийся демократам судья относится к рукописным завещаниям. Особенно, когда замешан республиканский лидер, выдвигаемый в губернаторы.

— Лидер?

— Я поставил целью стать лидером, Корди. Сейчас не время затевать затяжной судебный процесс по опротестованию завещания. Нужно заняться браком, Корди.

Если брак не законен, завещание ничего не стоит. Оно даже не существует.

— Я это превосходно сознаю, Роберт. Мы прочешем этот брак частым гребнем, начиная с Джека.

— Роди Бога! При чем тут Джек?

— Он засвидетельствовал брак. Нужно доказать, что Артур не отвечал за свои действия. Он мог, например, быть слишком пьян, чтоб даже сознавать, что он делает.

— А если не был? Вспомни, их поженил судья.

— Все равно, возможность есть. Ее можно развить.