Роковая женщина

— К черту музей! Это еще одна из грандиозных отцовских глупостей, памятник себе, в котором он не нуждался. Он не мог позволить, чтоб все шло своим порядком. Если бы он не настоял, чтобы Джон вернулся в Гарвард…

— Сеси, пожалуйста! Не сейчас.

— Не сейчас? Почему не сейчас? — Сесилия глянула на Алексу. — Потому что она здесь? Вот как? Это, конечно, последний удар. Мы должны сидеть за столом в нашем собственном доме с какой-то девкой, которую — из того, что мы знаем, — отец вполне мог подобрать на улице.

Алекса была слишком потрясена, чтобы отреагировать, но по крайней мере четыре голоса возопили: «Сесилия!», с различной степенью ужаса, в то время как Эммет прикрыл глаза, словно был в молитве. Голос миссис Баннермэн имел наибольший вес — не достаточный, однако, чтобы помешать Сесилии отшвырнуть салфетку и броситься вон из комнаты, хлопнув за собой дверью. На пути она едва не столкнулась с дворецким, вплывшим в столовую с очередным серебряным подносом. Алекса отчаянно надеялась, что не увидит там голову какого-нибудь животного. Молочный поросенок или телячья голова, подумала она — это больше, чем она может вынести, и даже хуже, чем оскорбление Сесилии.

— Я пойду, поговорю с ней, — сказал Букер, поднимаясь из-за стола.

Миссис Баннермэн окинула его ледяным взглядом.

— Ничего подобного вы не сделаете, мистер Букер. Здесь не кафетерий, или как это у вас называется. — Краем глаза она заметила, что Эммет также встает. — И ты тоже, Эммет, — бросила она.

— Но нервы Сесилии… — пробормотал Эммет.

— Чепуха. Сядь. Это своим манерам она должна уделять больше внимания, а не нервам. Она всегда была капризным ребенком, и теперь, уже став взрослой, все равно ведет себя как дитя. Позже я поговорю с ней сама. Вы мало едите, — сказала она, внезапно переключив свое внимание на Алексу. — Надеюсь, вы не из тех глупых молодых женщин, что вечно сидят на диете? — Ее тон был, как обычно, ледяным, словно Алекса оскорбила повара.

— Я не очень голодна, спасибо.

— Если вы нездоровы, вам следует вздремнуть после ланча, — тон миссис Баннермэн предполагал, что это приказ.

— Вообще-то, думаю, я должна сделать несколько звонков.

— Звонков? — Миссис Баннермэн, казалось, удивилась. — Ах да, телефонных звонков. Воспользуйтесь кабинетом. Там есть телефон, вам будет удобно, и никто вас не потревожит.

— Я думал, Алекса, что после ланча мы могли бы поговорить, — сказал Роберт. — Если вы не против.

— Конечно, она не против, — заявила миссис Баннермэн, глядя на Алексу. — Можете убирать, — сказала она дворецкому, когда он, приоткрыв дверь, заглянул в столовую.

Алекса изучала лежащую перед ней утварь, надеясь, что трапеза близится к концу. Судя по тому, что подали только ложки, а вилки убрали, следующая перемена, если повезет, будет десертом.

— Если мы собираемся обсуждать что-то в деталях, думаю, мне следует вызвать мистера Стерна, — твердо сказала она.

Миссис Баннермэн кивнула. Реплика Алексы была адресована Роберту, но его бабушка имела привычку отвечать прежде остальных, как третий игрок на теннисном корте, который стремится перехватить мяч у противников.

— Конечно, вы вольны пригласить, кого пожелаете.

Настал момент тишины, когда прибыл десерт — огромный, разукрашенный пудинг, сердцевину которого составлял карамельный крем. Алекса, которая не любила сладкого, отрицательно покачала головой, и заметила, что миссис Баннермэн, несмотря на критический отзыв о диете, сделала то же самое. Букер, явно боясь показаться невежливым, взял маленький кусочек, Роберт нетерпеливо отмахнулся от дворецкого, зато Патнэм наполнил свою тарелку как жадный школьник. Миссис Баннермэн одарила его улыбкой.

— Gateau Saint-Honore, — сказала она. Ее французское произношение было устрашающе совершенным. — Насколько я помню, в детстве это было одно из твоих любимых блюд.

— Еда для младенцев, — с презрением сказал Роберт. — Я думал, Пат, ты это уже перерос.

— Некоторые вещи, Роберт, перерасти невозможно.

— Увы. — Взгляд Роберта проследовал за дворецким, когда тот покидал столовую. Алексу осенило, что Баннермэны соотносят свои разговоры с передвижением слуг, с чувством меры, которое сделало бы честь профессиональным актерам. Вопросы, которые нельзя было обсуждать в присутствии слуг, откладывались, пока они не покинут комнату, каким-то коллективным инстинктом. Миссис Баннермэн, казалось, точно знала, сколько именно минут пройдет до того, когда они вернутся, При этом в беседе никогда не возникало разрывов и неловкостей — миссис Баннермэн умело направляла ее в безопасное русло и держала там, сколько следует, используя свои неисчерпаемые ресурсы по части малозначительной болтовни.

Дверь за дворецким закрылась, и Роберт повернулся к Алексе, вмиг забыв о пристрастиях Патнэма к еде. — Нам нужно поговорить до того, как мы соберем наших юристов. Конечно, без спешки. Когда вам будет удобно.