Роковая Женщина

Через несколько минут вдоль их дома фланировали полицейские; толпа рассеялась. На их счастье, погода ухудшилась. Мелкий, колючий снег и резкий ветер разогнали самых стойких репортеров и зевак.

В комнате снова возник дворецкий и объявил:

– Мистер Торнтон Грант!

– Добрый вечер, Дженет. Я так и знал, что Расслин тоже здесь. Как ты себя чувствуешь, Касс? – Он протянул брату руку, его маленький рот изобразил подобие улыбки.

Касс сдержанно пожал ладонь Торнтона.

– Ты пришел поздороваться с убийцей? Очень мило с твоей стороны.

Торнтон промолчал. Он попросил кофе, от бренди отказался.

Неловкая пауза затянулась. Было не о чем говорить, кроме погоды. Интеллектуал высказал свежую мысль о том, что январь – месяц, который скорее подходит для Флориды, а не для Нью-Йорка. С ним охотно согласились.

Касс нетерпеливо повел головой и посмотрел кузену прямо в глаза. Мелкие морщины собрались на лбу бывшего вентфортского узника.

– К чему ты клонишь, черт побери? Торнтон откашлялся и спросил:

– Вы читали сегодняшние газеты?

– Это не тема для обсуждения, – отрезал Касс.

– Почему бы тебе не уехать отсюда, старина? Ты не сможешь здесь жить. Так было бы лучше и для тебя, и для Дженет.

– Ну, я-то, как раз так не думаю, – возразила Дженет. Торнтон жестом остановил ее.

– Послушайся здравого смысла и простой логики, Касс. Здесь ты не обретешь душевного покоя. Ты молод, тебе только тридцать три. Уезжай! Начни жизнь с нуля, с белого листа. Думаю, тебе даже стоит изменить фамилию.

– Что за бред ты несешь! Я не собираюсь менять фамилию. Все как раз наоборот! Я хочу вернуть себе доброе имя.

Торнтон выпил кофе, с раздражением стукнув чашкой по столу.

– Доктор Белднер помог тебе выйти из лечебницы. Но ты должен понять, что это не развяжет гордиева узла твоей драматической судьбы.

Дженет встревожилась: «Только бы Касс не вышел из себя». Но к ее удивлению, брат рассмеялся.

– Ты удивлен, что я на свободе? Так вот, учти, приятель, обратно к мистеру Холстеду я не собираюсь.

– Мне кажется, Касс, ты просто не чувствуешь настоящего. За прошедшие четыре года вся грязь улеглась. Не надо снова ворошить прошлое.

Касс возмутился.

– Не надо ворошить?! Нет, это ты ничего не понимаешь! Именно сейчас я в грязи по самые уши. А я хочу дышать чистым воздухом и спокойно смотреть людям в глаза. Все эти годы я думал только об одном. Кто на самом деле убил Мейтленда Фредерика? Правосудие почти механически повесило дикое преступление на меня, даже не пытаясь отработать возможные версии. И в самом деле, зачем? Как удобно, когда под рукой оказался я! Прекрасная мишень для всеобщего осуждения и презрения. Теперь я намерен, чего бы мне это ни стоило, найти истинного убийцу.

Я обещаю, что отыщу, достану со дна морского мерзавца, который побывал в мастерской Фредерика до меня.

– Но там был только сам Фредерик.

– А ты откуда знаешь, Торнтон?

Кузен являл собой воплощение отчаяния и растерянности. Торнтон с мольбой смотрел на Пита, который все это время внимательно слушал, не произнося ни слова. Его умное красивое лицо было повернуто в профиль. Торнтон обратился к адвокату.

– Ну хоть ты объясни ему, Расслин! Убеди его остановиться, пока не поздно.

Но Касс упрямо твердил:

– Одно ясно: они не могут снова судить меня по делу об убийстве Фредерика.

– Хорошо. Если тебе безразлична судьба Дженет, моя судьба и своя собственная, тогда подумай хотя бы о Еве!

– Об этой предательнице?! Торнтон, я слишком много думал о ней раньше, – произнес Касс побелевшими губами.

– Я очень прошу тебя, не доставляй Еве новую боль и страдание. – Торнтон говорил искренне и убежденно. – Она начала другую жизнь. Ведь Ева теперь актриса. На этой неделе у нее премьера. Главная роль в пьесе Грэма Коллинза. Вы знаете, что значит это имя в мире искусства. И еще. Она собирается замуж.

– Что ты говоришь? Да поможет бог этому дьявольскому отродью, – в сердцах вырвалось у Касса.

Трудно было ожидать иной реакции брата, подумала Дженет.

Дворецкий снова показался в дверях, но ничего не успел сказать. Мимо него в комнату скользнула женщина: модная прическа, роскошное норковое пальто до пола со сверкающей бриллиантовой брошью. Это была красавица Ева.

В комнате воцарилось молчание. Казалось, никто не решался произнести ни слова. Потом все трое мужчин разом встали. Ева оглядела каждого из них.

«У нее, как всегда, испуганный вид, – размышляла Дженет. – Опять она чего-то боится. Но что она делает здесь?» Ева подошла к Кассу и распахнула длинное манто. Под ним виднелось нарядное ярко-розовое вечернее платье. «У нее безнадежно испорченный вкус. Но какая безупречная красота!» – подумала Дженет.

Ева изобразила необычайную радость:

– Касс! Слава Богу! Я так рада, что ты дома. Я, правда, не хочу, чтобы мы оставались врагами.

Выражение лица ее бывшего мужа не изменилось. Он спокойно смотрел на женщину, которую когда-то любил больше всего на свете и которая так страшно его предала. Глаза Касса были пусты. Он так и не пожал протянутую ладонь. Оскорбленная Ева нервно сжала руки на груди: