Роковая Женщина

– Иначе человечество погибло, – горячо продолжал детектив. – Вот почему я не могу сказать себе: «Это не мое дело» – и уйти в сторону. Видит Бог, судьба ближнего касается всех. Поэтому, когда есть шанс помочь правосудию, я делаю все, что в моих силах.

Поттер на секунду прервал свой монолог. Помолчав, он заговорил снова:

– Самое страшное – это безразличие. Когда каждый гражданин поймет, что в обществе происходит нечто аморальное, и начнет действовать в меру своих сил, только тогда мы очистимся от скверны. Пойми, Коллинж, каждое новое убийство – угроза всему человечеству.

Коллинж был просто поражен глубиной суждений Поттера.

– Не знал, что ты столь талантливый аналитик и философ, дружище.

– Обычно я не произношу пылких речей, – признался Поттер. – Кажется, на сегодня норма выполнена. Ну так что еще у тебя там? Выкладывай.

– Да вроде никаких особых потрясений. Но все время происходит что-то загадочное. К примеру: Ева обожает цветы. В ее комнате всегда стоят огромные букеты. Однажды утром она обнаружила, что кто-то вылил воду из всех ваз и цветы завяли. А как-то открыла баночку с кремом для лица и чуть не упала в обморок! Какой-то фокусник подложил ей туда дохлую мышь. В другой раз в ее пудреницу подсыпали толченое стекло.

Поттер удивленно поднял брови:

– Да, ничего себе, невинные забавы!

– Не говори. Ева стала нервной, дерганой, путает текст, почти не спит по ночам. Неизвестный усердно звонит ей и молча кладет трубку. Вчера мне пришлось подсказывать Еве каждое слово ее роли.

– Возможно, она нервничает из-за того, что Касс Грант снова на воле, и боится мести бывшего мужа?

– Да нет, травля началась задолго до освобождения Гранта. Это безобразие длится уже около месяца. Наверное, мне следовало ставить спектакль не в Нью-Йорке, а в каком-нибудь другом городе. Но идея пьесы показалась мне удачной; документальность сюжета интересна прежде всего нью-йоркской публике. Я уверен, что будет аншлаг. Но теперь Ева выбита из колеи и не владеет собой.

– А ты не слишком поздно забеспокоился? Почему ты раньше не пригласил меня?

– Дело в том, что эта чудачка мне ничего не говорила до вчерашнего дня. Она переврала весь текст, я разозлился и сделал ей выговор. Тогда-то все и прояснилось.

– Но почему же она так долго молчала?

– Не знаю. Лично у меня такое чувство, что Ева точно знает, кто издевается над ней, и до безумия боится этого садиста. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты пошел со мной в театр. Ты легкий человек, внушающий доверие с первого взгляда. Разговори Еву. Надо узнать, чего боится красавица. Иначе она провалит премьеру.

– Может, мы все-таки сначала поужинаем? – предложил Поттер. – Не стоит идти на дело не подкрепившись.

Глава седьмая

Когда Поттер и Коллинж вышли из ресторана «Сарди» и сели в такси, снег все еще падал хлопьями. На улице была отвратительная слякоть.

Театралы, приехавшие на спектакль, спешили попасть в теплое фойе. Служебный вход в театр был не освещен. Коллинж толкнул дверь, и Поттер вошел вслед за ним.

На стуле у входа сидел человек в рубашке с короткими рукавами и погасшей сигарой во рту.

– Добрый вечер, мистер Коллинж, – сказал он.

В зале театра тоже было темно, и только сцена щедро освещалась. Занавес был поднят. Рабочие тащили на подмостки огромный красный плюшевый диван в старинном викторианском стиле.

– Да, внушительная кроватка, – усмехнулся Поттер. – Зачем тебе такое роскошное ложе? Для грубого насилия или нежных любовных утех?

– Сделай милость, заткнись! – Коллинжу было не до шуток.

С балкона послышался голос электрика:

– Подвиньте этот рыдван вправо, я уже в который раз прошу...

Помощник режиссера вгляделся в темноту и окликнул:

– Это ты, Грэм?

Его слова заглушил стук молотка.

– В чем дело? – Коллинж спустился в зал, заметив на ходу Поттеру: – Сядь где-нибудь поближе. Я сейчас буду занят. Позже представлю тебя Еве, хорошо? Можешь курить, если только строгий пожарник тебя не обнаружит.

Через секунду автор пьесы стоял перед самой сценой и был всецело поглощен декорациями.

– Что за грохот, черт побери?

– Дверь на сцену заедает, – объяснил его помощник. – Артисты с трудом протискиваются. Это опасно, легко порвать костюм. Плотник сказал, что все исправит через несколько минут.

Поттер опустился в первое попавшееся кресло. Когда его глаза привыкли к темноте, он разглядел в зрительном зале еще двоих. Время от времени вспыхивали огоньки сигарет. Коллинж был уже на сцене. Он что-то крикнул электрику, и яркий свет упал на красный диван. Коллинж проверил дверь, теперь она открывалась свободно. Он коротко обсудил последние штрихи со своим помощником. Какой-то молодой актер в вечернем костюме выскочил на сцену с белым галстуком в руке. При ослепительном свете софитов его грим казался аляповатым. Рабочие вешали картину над камином, и непутевый актер заметно мешал им.

– Фишер, будь другом, исчезни, – прорычал Коллинж.

– Я проверяю зажигалку. Вчера на репетиции она не сработала, и я едва не рехнулся, чувствуя себя болваном.

Послышалось высокое сопрано, и на сцене появилась женщина средних лет.