Роковое влечение (СИ)

Заикалась, словно заведенная кукла, я повторяла одно и тоже. Антонио хмурился и молча вел меня. На одной из кочек я споткнулась, больно ударив палец о камень. Пират подхватил на руки и спокойно донес до лодки. Перебросившись несколькими словами на индонезийском с приехавшими, он запихнул меня в лодку, а затем куда-то ушел вместе с одним из парней с оружием. А я вцепилась в сидение спасательной шлюпки, боясь пошевелиться. Позвала своего пирата, но он не обернулся. Молодой парень с винтовкой любезно поздравил меня со спасением.

Лодка неслась по волнам, резко подпрыгивая, из-за чего голову, руки и грудь время от времени обдавало водой. Наши спасатели укрыли меня одеялом, предварительно надев желтый жилет, выдали бутылку воды. Я пила чистую, нормальную, не собранную с ручья, а человеческую, в бутылке, очищенную воду. Ту, от которой не будет болеть живот, но ни капли радости не испытывала. Взглядом провожая исчезающий вдали остров.

Человек — существо странное, а женщину и вовсе порой не понять. Я уже тосковала по месту, где несмотря на смертельную опасность, обрела счастье. Опустив плечи, я разглядывала руки, с засохшими бугристыми ранами и бесконечной токающей болью. Совсем скоро мне окажут помощь, и мученье пройдет, но веселиться я почему-то не спешила.

Антонио размахивал руками, сжимая какой-то квадратный, испачканный в земле сверток. Он бурно обсуждал произошедшее, общаясь на индонезийском языке. Ко мне не оборачивался, а я слушала его, не понимая ни слова. Глядя на его красивое лицо и сильное тело, почти видела, как камень за камнем возводится между нами стена.

Все эти дни на острове Антонио принадлежал только мне, являясь моим ангелом-хранителем, моей вселенной. Впереди нас ждала другая жизнь и от этой мысли хотелось плакать. И то, как он отреагировал на мои чувства храбрости не добавляло. Прилетев в Индонезию за ребенком, я изменилась, едва не погибнув, стала сильнее, но, похоже, по кусочкам растеряла свое растерзанное сердце.

Лодка подплыла к огромной «плавучей крепости» с несколькими ярусами и множеством палуб. Меня быстро и профессионально подхватили на носилки. Антонио повернулся, остановившись возле брезента, на котором я лежала. Дышала я рвано и часто как выскочившая из воды собака, заглянула в любимые глаза цвета спелых каштанов. Не желая оставаться без него, боялась того, что будет дальше. Не обращая внимания на боль, я вцепилась в его руку.

А пират улыбнулся, наклонился ко мне, поцеловал в лоб, и на этом все… Меня понесли дальше. Я резко обернулась, попыталась привстать, но за широким телом военного, что держал ручки носилок за моей спиной, рассмотреть ничего не смогла. Только его форму, с расплывчатыми зелеными пятнами на ткани.

Нас с моим Антонио развели в разные стороны.

— Тони! — крикнула я. — Пустите меня к нему! Мне нужно к нему! — попыталась спрыгнуть с носилок, задергалась, но меня остановили.

Рядом появилась женщина в военной форме, она улыбалась, поздравляя со спасением. Восхищаясь тем, как я выжила в подобной ситуации, она назвала меня настоящей героиней. И объявила, что работает бортовым врачом. Военные ловко понесли носилки вверх по лестницам, но я почти не слышала их слов, все мои мысли крутились вокруг Антонио.

— Тони хороший, — повторяла я в каком-то бреду, понимая, что меня никто не слышит или не хочет слышать, — все что говорят про него — это не правда, — цеплялась я за рукав ее формы, а она лишь улыбалась в ответ, задавая вопросы о моем самочувствии.

С носилок меня переложили на каталку и повезли по палубе, затем по длинному коридору с яркими, светящимися неоновыми лампами. Несколько поворотов, и я оказалась в помещении с голубыми стенами и белым потолком, где по центру стояла кушетка, обтянутая кожзамом и накрытая белой простыней. Мужчины умело переложили мое тело, а затем исчезли, предварительно выдав отчет о проделанной работе. Врач задернула шторку. К ней подошли еще несколько девушек и стали разрезать на мне майку, поливать чем-то ноги, отклеивая листья от конечностей. Мне быстро сделали болезненный укол, уверив, что это успокоительное.

Та, что назвала себя доктором, села рядом, задавая многочисленные вопросы о том, что и где у меня болит, как я принимала пищу и как давно у меня были месячные. Она подтянула к кушетке аппарат УЗИ, экран последнего загорелся зеленым светом. Доктор заглядывала мне в рот, щупала живот, светила фонариком в лицо.

Но я рыдала, слезы текли по щекам ручьем, я не хотела осмотра, даже перевязки ран не желала, мне нужен был мой Антонио. Несколько раз я пыталась сбежать, но военные предупредили, что у меня шок и что если я буду пытаться ходить с такими ногами, то причиню себе вред, а они не могут этого допустить, поэтому вынуждены будут меня привязать.

Глава 29