Роковой мужчина

Ричард улыбнулся. Ему нечасто удавалось почувствовать превосходство над своим великолепным шурином.

— Полагаю, шах и мат через два хода. — Он заменил ладью Каспара своим конем и поставил ладью к уже выигранным фигурам. — В Испании, — ответил он на вопрос. — Меня научил наш шифровальщик. Никто не мог обыграть его. Обычные шахматы казались ему слишком медленными, поэтому он поменял поля на доске, чтобы ускорить темп. В такую игру стоило играть. Видишь ли…

Он замолчал, услышав стук в дверь.

— Должно быть, это Харпер, — заявил Каспар.

Ричард открыл дверь, держа в руке пистолет. В комнату действительно вошел Харпер, но его не так-то легко было узнать. Он был в темно-красной ливрее, голову венчал безупречно белый парик, на руках красовались такие же белые перчатки. Что до Ричарда с Каспаром, они нарядились ремесленниками.

— Есть какие-то сообщения? — спросил Ричард.

— Одно.

Харпер протянул записку, которую забрал в клубе Сент-Джеймс, в котором состоял Каспар. Так они получали весточки о том, что происходит в Твикенхэм-хаус.

Ричард сломал печать и быстро пробежал глазами содержание записки.

Каспар хладнокровно заметил:

— Последний раз мою почту читали посторонние, когда я учился в Итоне.

— Что? — рассеянно переспросил Ричард, не отрывая глаз от текста.

— Записка. Кажется, она адресована мне.

— Чистая формальность, — парировал Ричард. — Она от Джастина. Он в городе, остановился в «Кларендоне». — Он посмотрел на Каспара. — И с ним Розамунда.

Каспар взял у него письмо и прочитал его.

— Она приехала в город, чтобы подготовиться к переезду в свой дом.

— Какой дом? — нахмурился Ричард.

— А ты не знал? Она арендовала дом в Блумсбери. Еще до того, как стала замужней женщиной. Мило, правда?

Ричард кивнул.

— Да, я помню. Дворецкий что-то говорил мне, да у меня вылетело из головы.

— Переделывая дом, она отвлечется. Джастин присмотрит за ней.

Ричард постарался расслабиться.

— Надеюсь. Но все же мне было бы спокойнее, останься она в Твикенхэме. Я не хочу, чтобы она…

— Чтобы она… что?

— Вмешивалась, подвергалась опасности, не знаю. — Он мрачно усмехнулся. — Думаю, мне следует навестить свою упрямую женушку и выяснить, что у нее на уме.

Каспар расхохотался, однако Ричарду было не до смеха. Они играли не в детские игры. Через час, когда стемнеет, он собирался нанести запоздалый визит майору Дигби. Колесо завертелось, и нельзя допустить, чтобы Розамунда оказалась на его пути.

Харпер вдруг застонал, и сообщники разом вскочили.

— Что случилось? — спросил Каспар.

Харпер вытянул левую руку. Белоснежная перчатка была заляпана мадерой, которую он наливал из графина в бокал. Харпер любил мадеру почти так же сильно, как пиво.

— И только-то? — Ричард расхохотался.

— У меня нет другой пары, — страдальчески объяснил Харпер. — О, вы можете смеяться, сударь, но мы с мистером Темплером поймали убийцу только благодаря тому, что он не знал, как важны белые перчатки для слуги. Мне придется их отстирать, или все узнают, что я притворщик.

Он все еще пытался вернуть перчаткам утраченную белизну, когда Ричард и Каспар отправились к Дигби. Ричард был намерен появиться перед майором в одиночестве. Он был благодарен Каспару за помощь, но без колебаний заявил, что нет необходимости натравливать власти и на него. За содействие преступнику ему грозила отправка в колонии или еще что похуже.

Выслушав пылкую речь Ричарда, Каспар похлопал его по плечу.

— Ты просто прелесть, — сказал он и засмеялся, когда Ричард непонимающе уставился на него.

Подъехав в кэбе к дому Дигби, они увидели множество людей, толпящихся у дверей.

— Это ищейки с Бонд-стрит, — сказал Ричард. — Я узнал одного из них, офицера Ранкина. Поезжай мимо и остановись на углу, — велел он кучеру.

Каспар, которому не грозило быть узнанным, подошел к дому. Он вернулся через несколько минут и молча сел в карету.

— Дигби и Уорсли, — его голос странно дрогнул, — убиты. Уорсли выстрелили в голову, а Дигби перерезали горло. В саду нашли тело подростка, тоже с перерезанным горлом. Его не опознали.

В мозгу Ричарда словно сверкнула молния. Вопросы и впечатления быстро сменяли друг друга.

— Куда мы теперь? — спросил Каспар.

— К Розамунде.

* * *

— Сколько раз я должна повторить — я не возвращусь в Твикенхэм, и точка, — заявила Розамунда.

Розамунда с Джастином присоединилась к Ричарду, Каспару и Харперу в «Черном монахе», и теперь все пятеро сидели за столом, на котором был сервирован поздний ужин. Розамунда и Ричард не сводили глаз друг с друга. Остальные делали вид, что увлечены едой.

— Ненавижу брюссельскую капусту, — сказал Джастин, прерывая напряженное молчание, повисшее за столом.

— Попробуй салат, — предложил ему брат. — Он недурен.

— Салат с тушеной говядиной? — Джастин скорчил гримасу. — Они не сочетаются.

— Тогда возьми ломоть хлеба, — невежливо вмешался Харпер.

Джастин послушался, обмакнул хлеб в подливу и с удовольствием съел.

Харпер был удивлен. Он привык есть именно так, но в столь утонченной компании всячески сдерживал себя. Теперь же он широко улыбнулся, взял кусок хлеба и последовал примеру Джастина.

Ричард произнес: