Роковой мужчина

Он медленно повернулся и посмотрел на ее усталое, осунувшееся лицо.

– Привет, Гита, – тихо сказал он. Его глаза больше не были холодными. Скорее печальными.

С трудом, оторвав от него взгляд, она посмотрела куда-то в сторону.

– Уходи, Генри.

– Нет.

Решительно шагнув внутрь, он плотно закрыл за собой дверь, и она поспешно ретировалась на кухню. Он последовал за ней.

– Как у тебя дела? Дурацкий вопрос: я сам вижу как. Где ты была?

– Далеко, – проговорила она коротко.

– Далеко где?

– Везде, нигде. Какая разница?

– Никакой, – согласился он таким же усталым, как у нее, голосом. – Я уехал из Блэйкборо-Холл минут через пять после твоего отъезда, мчался, как маньяк, пытаясь тебя нагнать, был здесь около семи вечера и просидел в машине до следующего утра. Просто сидел и ждал. Я понятия не имел, то ли ты попала в аварию, то ли у тебя сломалась машина… Не знал, звонить ли мне в полицию. Если бы утром Дженни не сказала мне, что ты звонила… – Нетерпеливо отбросив прядь волос со лба, он уставился на нее, затем схватил ее за плечи и мягко привлек к себе.

– Не надо, – сквозь зубы сказала она, отодвигаясь.

– Не надо, – тут же согласился он. – Вряд ли это уместно, не так ли? Учитывая обстоятельства.

– Откуда ты узнал, что я вернулась?

Он мрачно улыбнулся.

– Я только что прилетел из Штатов, и на моем автоответчике оказалось сообщение. Уезжая, я нанял человека следить за твоим домом и дать мне знать, как только появится твоя машина.

– Понятно. И чего же ты хочешь?

– Поговорить с тобой, объяснить… Мне пришлось улететь в Нью-Йорк. Я и так столько раз менял билеты на этот рейс, что… Я просто не мог откладывать вечно эту чертову поездку!..

– Конечно.

Отойдя от него и встав по другую сторону стола, она смотрела на него. Ждала. С тем же выражением, с каким он когда-то смотрел на нее.

– Я увидел ее лицо, – добавил он тихо. – После того, как ты уехала. Всего лишь на какое-то мгновение, в зеркале заднего вида. Она улыбалась – не огорченно, не расстроено. Улыбалась, как довольная кошка. И тогда я все понял.

– Ты все понял еще до этого, – возразила она равнодушно.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты все понял еще до этого, – повторила она. – Ты что-то понял еще тогда, когда я только вернулась из Парижа. Ты пришел сюда и был совсем другой.

Ему даже не нужно было копаться в памяти, он просто посмотрел на нее и медленно кивнул.

– Но не о Люсинде, нет.

– А о чем же? – спросила она без особого интереса.

– О Мэттью, – негромко сказал он. – О твоем единственном до меня любовнике.

– Мэттью? – в растерянности проговорила она. – А при чем тут Мэттью?

– А притом, что ты встречалась с ним, что его брак распался, что вы с ним…

– Что? – требовательно спросила она. – Что мы с ним?

– …до сих пор находитесь в близких отношениях.

– Находимся в близких отношениях? Ты с ума сошел?

– Скорее всего, я действительно сошел с ума, – согласился он устало и кивнул. – Ты даже не сказала мне, что Люсинда тоже его знает.

– Разумеется, она его знает! Она знает всех моих друзей! А почему бы и нет? Мы же были близкими подругами! Мы иногда встречались все вместе, вчетвером! Я с Мэттью и она с кем-нибудь из своих приятелей!

– Да, – кивнул он и вздохнул. – Он, кажется, фотограф, не так ли?

– Да. Ну и что с того?

Генри выжидательно смотрел на нее, наблюдая, как догадка медленно проступает на ее лице.

– Нет, – с трудом, хрипло выдавила она. – Я никогда не поверю, что Мэттью хоть как-то причастен к плану Синди и сознательно хотел причинить мне зло!

– Я всего лишь хотел сказать, что он показал ей, как проявлять пленку и печатать фотографии. Он не знал, зачем ей это было нужно. Она его попросила, и он показал. – Запустив пальцы в волосы, он помолчал и продолжил: – Люсинда назвала Мэттью день, когда ты возвращаешься из Парижа. А мне сказала, что вы были любовниками. И что вы с ним любовники до сих пор! И что именно из-за этого распался его брак. И поэтому когда я приехал к тебе тогда, то был ужасно зол.

– А просто взять и спросить у меня ты не мог? – горько усмехнулась она. – Нет, ты просто ушел, когда я спросила у тебя…

– Обвинила…

– Нет, спросила! Уходи, Генри, – приказала она ровным голосом. – Мне кажется, нам больше нечего сказать друг другу. Все и так понятно.

Повернувшись к нему спиной, она посмотрела в окно. Нечего сказать, кроме того, что она, возможно, ждет его ребенка. Но ведь она не может сообщить ему об этом, верно?

– Гита…

– Уходи! – закричала она. – Ты даже представить себе не можешь, что мне пришлось перенести…

– Нет, могу, – устало возразил он. – Приблизительно то же самое, что пришлось перенести мне.

Стремительно развернувшись к нему, она прошипела:

– Тебе не пришлось несколько месяцев испытывать преследование со стороны лучшего друга! Это не твои непристойные фотографии были опубликованы в газетах! И уволили с работы тоже не тебя! – И это не ты влюблен так безнадежно и так отчаянно.

– Нет. Но мне следовало догадаться, что она затеяла, еще много времени тому назад.

Крепко упершись руками в спинку стула, стоящего напротив нее по другую сторону стола, он тихо сказал: