Роковой поцелуй

Он же решил, что обладательница такой изящной ножки должна быть потрясающе сложена и что, разумеется, это признак знатного рода. Обычно светские дамы прятали свои не очень изящные ноги под многочисленными юбками. Ему ли не знать. И еще он подумал, что они с ней живут в то время, когда многие знатные семьи разоряются и следующее поколение вынуждено зарабатывать себе на жизнь. Такова была реальность. Ничего зазорного в этом он не видел. Он даже сам удивился своему поступку. Если бы не ее глаза, темно-рыжие волосы и стройная фигура. В общем, это было не в его стиле. Но сегодня он сам себя не узнавал. Кажется, на какой-то миг он потерял голову, поддавшись порыву.

– Других женщин вы тоже так обуваете, граф?

Он словно очнулся и отпустил ее.

– Позвольте. – Анна расправила юбки. – Благодарю за помощь, а теперь я еду домой.

– Я хочу с вами поговорить, – сказал он.

Он и сам понял, что зашел слишком далеко. Но от мысли, что она будет рядом с ним, он испытал чувство глубокой нежности. Он вышел из коляски и не давал ей закрыть дверцу, игнорируя негодующие возгласы кучеров.

– Мы не можем говорить здесь. Я заеду к вам завтра, и мы все обсудим.

Анна покраснела.

– Лорд Грейли, боюсь, что я не могу.

– Почему? Я не вижу причины. – Он хотел сказать, что уважает ее род занятий. Но не сказал, потому что боялся обидеть ее. – Я вам хорошо заплачу.

И все же его удивил ее взгляд. Он прочел в нем досаду.

– К сожалению, граф, я уже приняла предложение лорда Аленконта.

– Вот как! – Казалось, он раздумывает. – Анна, выслушайте же меня. – Он редко просил женщин. – Это все, что я прошу. – Он заметил, что она смущена. – Мне нужна ваша помощь. Ради Сары. Пожалуйста.

– Пользоваться моей дружбой с вашей сестрой, по меньшей мере, непорядочно. – Она уже овладела собой. И чуть посмеивалась над ним.

Он сразу все понял. Все их предыдущие встречи кончались именно так – его поражением, ее насмешками.

– Мисс Тракстон. – Он почти пал на колени. Ему было плевать на публику, собравшуюся на лестнице. – Пожалуйста. Вы мое спасение!

Она удивилась.

– Да что вы?

– Именно так! – Он не собирался сдаваться. В нем проснулось упорство, граничащее с самодурством, которое ей так не нравилось в мужчинах, и виной этому был ее дед, обладавший таким же вздорным характером.

– Я поражена. – Ее глаза озорно сверкнули. – Не могли бы вы повторить? Не припомню, чтобы вы употребляли раньше это слово.

– В который раз вы осложняете мне жизнь, – признался он.

– Граф, я в самом деле не могу принять ваше предложение. Значит, не о чем говорить. – Она наклонила голову в знак прощания. – Тем не менее я узнаю, кто сможет помочь вам. Судя по вашим словам, вам и в самом деле приходится туго.

Терпению кучера стоящего сзади экипажа пришел конец. Он заорал во всю мощь луженой глотки:

– Позвольте! Позвольте!

Анна сказала:

– Приезжайте завтра. Робертс-стрит, четыре.

– В десять, – быстро согласился он.

«Пусть тешит себя мыслью, что сама приняла решение», – с облегчением подумал граф Грейли.

– До завтра, мисс Тракстон. – Он захлопнул дверцу и отступил назад.

Граф Грейли смотрел вслед экипажу, пока он не скрылся из вида. Теперь мысли его приняли несколько иное направление, свойственное большинству мужчин. Минута сладости прошла, и он воспринимал разговор с Анной как игру. «Конечно, все это слишком невинно», – легко думал он.

В кармане он обнаружил кольцо матери, подсунуть которое Чейзу перепоручил ему брат. Он забыл об обещании и теперь со странным чувством веры в силу кольца вертел его в руках. Он любил мать и тосковал по ней. Кольцо напоминало о ней. Одновременно он надеялся, что завтра Анна изменит решение и поможет решить проблему с племянниками. И это теперь ему казалось сущей ерундой.

Глава 3

Моя последняя встреча с Финеасом Тракстоном обошлась мне в сто пятьдесят гиней. Этот тип и мертвого заставит раскошелиться.

Сэр Артур Локсли – лорду Бревенгему, за стаканом портвейна в «Уаитсе».

Сэр Финеас Тракстон, опираясь на палку, смотрел из окна маленькой тесной комнаты. Отворив криво висящий на ржавых петлях ставень, который при этом жалобно скрипнул, подобно старой кошке, – печальное свидетельство состояния, в котором находилась семья Тракстонов, – он покосился на дверь, перегнулся через подоконник и выпустил в холодный утренний воздух облако дыма.

Он был высоким и худым, с бледным лицом. Седые волосы он зачесывал назад. Римский профиль придавал его лицу монументальное выражение. Он ненавидел этот тесный дом с его постоянными сквозняками, ненавидел каждый скрипящий и протекающий дюйм этой развалюхи, расположенной в районе, который он открыто презирал. Он глубоко затянулся, наслаждаясь ароматом сигары.