Роковой романтизм. Эпоха демонов

Приведем лишь один пример из его грандиозного творения, из его «Кольца»: «Сернистые пары помрачаются и превращаются в совсем черные тучи, которые подымаются снизу вверх; затем эти тучи, в свою очередь, превращаются в плотные, темные массы скал, которые все время движутся вверх, так что сцена как будто все глубже и глубже опускается в землю» — подобные ремарки у Вагнера повсюду. Интересно, как это можно было воплотить с помощью тех сценических средств, которые были в распоряжении театра XIX века? Сейчас это мог бы сделать широкий плазменный экран, а тогда, в век, который не знал никаких цифровых технологий? Здесь явно чувствуется голливудский масштаб с его индустрией спецэффектов, но только за сто лет до появления знаменитых «Звездных войн» Лукаса, который был знаком с творческими замыслами немецкого гения-дилетанта. Известно, что первый исполнитель партии Лоэнгрина Йозеф Тичачек отпустил шутку, обессмертившую его. Однажды, стоя за кулисами, он готовился к выходу: Лоэнгрин должен был выплывать на сцену в ладье, запряженной лебедем. Но рабочий запустил лебедя раньше, и ладья оказалась на сцене без певца. Тогда Тичачек невозмутимо спросил у рабочего сцены: «Скажи, любезный, а когда отходит следующий лебедь?»

Эта шутка потом кочевала из театра в театр, где ставилась опера. Анекдот лишь показывает нам, как нелепы для театра XIX века были все во многом эпатажные спецэффекты композитора-дилетанта.

Есть нечто сомнительное в его отношении к искусствам; он, как ни нелепо это звучит, в какой-то мере невосприимчив к музам; Италия, изобразительные искусства не находят в нем никакого отклика. Он пишет Матильде Везендонк в Рим: «Смотрите и любуйтесь за себя и за меня. Мне нужно, чтобы кто-нибудь за меня это делал. Странно у меня обстоит дело в этом отношении: я в этом неоднократно убеждался и наконец окончательно убедился в Италии. Сильное зрительное впечатление способно захватить меня на некоторое время — но ненадолго… По-видимому, одного зрения мне недостаточно для восприятия мира».