Роковой романтизм. Эпоха демонов

Фредерик Францишек Шопен появился на свет вблизи Варшавы в семье эмигранта из Франции Николая Шопена и полячки Юстины Кшижановской. Мать будущего композитора стала для него первым музыкальным учителем. Итак, именно мать научила этого мальчика выражать себя с помощью звуков, открыв, таким образом, зачем он был послан на этот свет. Согласно легенде, маленький Фредерик, когда слушал музыку, не мог удержаться от слез. Он был слишком мал, чтобы начать заниматься и овладевать инструментом. Родители поначалу эту сентиментальность восприняли как признак идиотии и с горечью подумали, что Фредерику музыка противна и удручающе действует на его неокрепшую психику, вызывая депрессию. Но слезы эти можно было объяснить и другим образом: мальчика раздражала вынужденная немота, отсутствие необходимых органов «речи», причем речи музыкальной. И вот будто с небес к нему на помощь явилась любящая мать. Именно она научила своего сына, как касаться клавиш, как вызывать эти божественные звуки из небытия. А пальцы, столь необходимый инструмент для каждого пианиста, оказались от природы недостаточно длинными, и юный Фредерик, дабы оправдать материнские усилия по превращению маленького идиотика в великого музыканта, сам накладывает на себя, на свое непослушное тело страшные муки. Известно, что Шопен всю жизнь страдал от того, что ширины его ладони не хватало, чтобы брать сложные аккорды. Еще будучи мальчиком, он изобрел специальный прибор для растяжки пальцев и носил его, не снимая даже во сне, хотя тот причинял ему нестерпимую боль. Поистине, музыка для юного Фредерика стала религией, и в основании этой религии находилась мать, та, что дала ему голос, что помогла выразить переполнявшие мальчика чувства не в глупых слезах, а в божественных звуках, та, что с помощью музыки помогла Фредерику заглянуть внутрь самого себя и увидеть там целый космос, целый неведомый мир, который с помощью музыки получил теперь возможность в гамме разнообразных настроений, «окрашенных то в серебристые, то в огненно-пылающие тона», по меткому замечанию Ф. Листа, в полной мере выразить себя. Мальчик обрел Голос! И Голос этот, благодаря любящей матери, взорвал весь мир!

По воспоминаниям современников, мать Шопена происходила из родовитой семьи, получила блестящее образование, знала французский язык, имела прекрасный голос, великолепно музицировала, умела и любила петь… Ж.-П. Сартр в своей знаменитой книге, посвященной Г. Флоберу, «Идиот в семье», пишет, что будущий гений французской литературы до десяти лет не умел читать и на вопрос сестры, почему он не хочет научиться складывать буквы в слова, а слова — в предложения, ответил: «Зачем? Мне все книги читает папа». Сартр говорит о значении голоса Отца, о его почти божественном авторитете для будущего писателя. Голос — это необъяснимое мистическое явление. А для Шопена таким голосом явилось пение матери. И он мог бы вслед за Флобером сказать: «Зачем? Мне все песни спела мама». И теперь оставалось только повторить их с помощью виртуозного владения инструментом. Прежде всего, эти песни мамы проявились в знаменитых ноктюрнах Шопена, или в «песнях без слов», отличающихся как раз необычайной лиричностью. Слово «ноктюрн» означает «ночной». Первоначально так именовалась часть католического богослужения, совершаемого между полночью и рассветом, в XVIII в. ноктюрн превратился в камерно-инструментальное произведение, исполняемое на открытом воздухе, подобно серенаде. Создателем ноктюрна в современном понимании, — лирической фортепианной миниатюры, воплощающей романтический образ ночи с ее таинственной красотой и грезами — считается Джон Фильд, ирландский композитор, живший и творивший в России. Но подлинный расцвет ноктюрна связан с творчеством Фредерика Шопена.

Жанр ноктюрна был очень близок Шопену. Работать над ним он начал еще в юном возрасте до отъезда из Варшавы, когда память о детских впечатлениях и о песнях матери была еще очень свежа.

В XIX столетии ноктюрны считались самыми популярными произведениями Фредерика Шопена. Почему современники отдавали предпочтение именно им, догадаться несложно. В них сконцентрировалось то главное, что было свойственно романтической эстетике, — глубоко личное, субъективно-лирическое, интимное переживание, которое целиком и полностью захватило сознание современников. В них проявился и новейший камерный пианизм и салонное изящество, ставшие своеобразным противовесом виртуозной фортепианной музыке того времени.