Роковой секрет

— Нет. Точнее да. — Рафаэль перемещает руку мне на затылок и, схватив за волосы, задирает мою голову. Второй рукой залезает под платье и накрывает ладонью изнывающее лоно. — Господи, я хочу, чтобы ты прекратил трогать меня.

— Ты хочешь, а вот твое тело буквально кричит об обратном. — Шероховатые ладони поддевают мои трусики, и те с треском рвутся. Кожа вспыхивает в тех местах, где секунду назад в нее болезненно впивались ленточки. Сильнее закусываю губу и поджимаю пальцы на ногах, чтобы сдержать стон. — Они мокрые, — Рафаэль демонстративно прокручивает тряпицу на пальце и отбрасывает в сторону, — как и твоя девочка.

Умелыми прикосновениями он проходится по складочкам, размазывая влагу, а я от каждого нового движения вспыхиваю жарким огнем, распадаюсь на невидимые частицы. Голова идет кругом. Уже не в силах сдерживать тихие стоны, полностью отдаюсь его власти.

Из экстаза меня вырывает грубая хватка на затылке. Рафаэль сильнее сжимает в кулаке мои пряди и подносит ко рту пальцы, которые только что заставляли мое тело дрожать в сладких конвульсиях. Обхватываю их губами и жадно слизываю собственные соки. Наблюдающий за мной мужчина резко выдыхает, а затем выдергивает из моего рта пальцы и резко хватает меня ими за подбородок.

— Ты чувствуешь этот вкус, девочка? Это вкус моей власти над тобой, — чувственно хрипит он, склонившись к моему уху. — Ты могла бы каждую ночь получать мои ласки, но выбрала не тот путь, куколка. Теперь ты не получишь ничего. Я раз за разом буду доводить тебя до грани, но лишать сладкого завершения. А если увижу, что твои наглые ручки попытаются закончить начатое мной, тебя ожидает хорошенькая порка. Голод — один из лучших способов воспитания. Поэтому ты будешь такая голодная, что сама встанешь передо мной на колени и начнешь молить о снисхождении и защите. И только тогда я подумаю, заслуживаешь ты их или нет.

Росси грубо отстраняет меня за волосы и заглядывает в глаза. Во мне уже бурлит не возбуждение, а ненависть, которую этот гад в очередной раз разжег во мне.

— Уяснила?

— Да пошел ты! Тебе и недели не выдержать рядом со мной, чтобы самому не сдаться. Сдохнешь от спермотоксикоза! И я не нуждаюсь в защите! — яростно выплевываю ему в лицо, глядя на ядовитую ухмылку.

— Хочешь свободы? — Росси выпускает меня, и я тут же поднимаюсь на дрожащие ноги, отходя подальше от этого дьявола. Он достает из ящика пистолет и медленно кладет его на стол, пристально наблюдая за моей реакцией. — Единственный выход из моего мира перед тобой. И поверь, это лучший вариант, что я могу тебе предложить. В противном случае до тебя доберутся другие кланы, и тогда ты будешь молить, чтобы тебе всадили пулю в лоб, но они этого не сделают. Каждая клетка твоего тела будет пропитана болью. Тебя используют как рычаг давления, а потом о тебе никто даже не вспомнит.

Кажется, каждое слово обрывает по струнке в моей душе, а эхо боли бьет в самое сердце, заставляя его скулить от страха.

— Так что, отказываешься от моей защиты? — надменно осведомляется этот мерзавец. Пренебрежительный тон и взгляд победителя выводят меня из себя, и, поддавшись яростному порыву, я хватаю со стола пистолет и уверенно направляю прямо ему в голову.

— Отказываюсь!

[1] Семья превыше всего (итал.)

Глава 16

РАФАЭЛЬ

— И что будешь делать? — Скрещиваю руки на груди, насмешливым взглядом окидывая направленный на меня пистолет.

— Использую свой выход на свободу.

Сола медленно перебирает тонкими пальцами по рукоятке, а потом кладет на курок и указательный.

Я с неприкрытым любопытством всматриваюсь в ее лицо: в глазах горит страх, но в то же время и решимость всадить в меня пулю. И, что удивительно, там нет никакого сожаления. Упругая грудь девчонки взволнованно вздымается, и я невольно облизываю губы, усмиряя дикое желание прикоснуться к ней, обхватить ладонями, искусать каждый миллиметр сахарной кожи, вобрать в рот затвердевшие соски…

Твою мать! Член в секунду наливается горячей кровью, а разум затуманивает похоть.

— Хватит пялиться на мои сиськи! — довольно сдержанным, но слегка недовольным тоном ворчит Сола.

Облизав пересохшие губы, отбрасываю порочные мысли и поднимаю взгляд к ее лицу. Огромные глазищи буквально пронзают меня осколками зеленого льда.

— Ну и чего ты медлишь? Может, помочь? — Неспешно поднимаюсь с кресла, что заставляет девчонку вздрогнуть и шагнуть назад.

— Не подходи! Я выстрелю! — В голосе плещется отчаянная ненависть, и мне придется утолить ее жажду мести.

— Конечно, выстрелишь, — в пару шагов сокращаю расстояние между нами и, перехватив тонкое запястье, забираю пистолет, — только сначала с предохранителя сними, — абсолютно спокойно произношу я. Ловким движением снимаю защелку и вкладываю оружие обратно ей в руку. — Вот теперь целься. — Вновь отступаю назад, и она делает глубокий вдох. — Ну же, девочка, нажми на курок. Ты ведь этого хотела?

— Ты не боишься? — полные губы четко выговаривают слова, сама же Сола нервно переминается с ноги на ногу, продолжая целиться мне прямо в голову. — Думаешь, я не сделаю этого?