Роковой сон Спящей красавицы

В семье Петипа было пятеро детей, но наиболее талантливым и подающим надежды, безусловно, считался старший сын Люсьен, любимец отца. С ранней юности все заглавные партии в семейном театре Петипа доставались только ему. Прекрасный танцовщик с внешностью сказочного принца, Люсьен первым поступил в труппу Гранд-опера и в итоге стал настоящей звездой парижского балета. Немудрено, что на его фоне Мариус, бывший тремя годами младше, выглядел более чем скромно. В семейных постановках ему всегда отводили лишь второстепенные роли характерных героев, простаков. Словом, в начале карьеры Мариусу не везло. Разумеется, о том, что жизнь артиста трудна, зависима и непредсказуема, он знал с детства, помнил, как родители сидели без работы, спасаясь то от войны, то от революции, переезжали из города в город. Случалось, что отец был вынужден за гроши давать уроки танцев, а Мариус с братом, внося посильную лепту, переписывали ноты. Впрочем, для артиста – это пустяки, временные трудности, которые легко забываются с каждым новым ангажементом. А вот перелом ноги для танцовщика – дело куда более серьезное. Особенно в те времена, когда сломанная нога почти неизбежно означала хромоту. Обидно было вдвойне потому, что сломать голень Мариус удосужился на сцене как раз тогда, когда получил свой первый самостоятельный ангажемент в театре Нанта. Два месяца он провалялся в постели, мучаясь не только от боли, но и от неизвестности и несправедливости. Из обещанного жалованья ему не заплатили ни су. Но все же главным было то, что нога благополучно срослась. И вскоре на помощь невезучему сыну пришел Жан-Антуан и позвал с собой в турне по Америке. Они прибыли в Нью-Йорк полные самых радужных надежд. Но, увы, поездка оказалась провальной. И отец с сыном, с трудом собрав деньги на обратную дорогу, вернулись во Францию.

По приезде Мариус на какое-то время осел в столице, устроился в Парижскую оперу, на сцене которой уже блистал Люсьен. Но, видно, быть в тени старшего брата, работать из милости, под его снисходительным покровительством Мариусу не понравилось. Он был самолюбив, тщеславен, хотел учиться, совершенствоваться, хотел самостоятельности и вскоре собрался и уехал в Бордо. Следующие несколько лет его жизни прошли в постоянных разъездах. Менялись страны, города, театры. Судьба не баловала его. Мариус танцевал, ставил спектакли, учился, пока наконец теплым майским утром 1847 года он не сел на пароход, идущий в далекий Санкт-Петербург.

Мог ли он тогда предположить, что пройдет некоторое время и он будет считать себя русским, примет российское подданство и завещает похоронить себя в русской земле, что отныне имя его будет неразрывно связано с Россией, потому что именно здесь он обретет и настоящий успех, и славу, и бессмертие.

В Петербурге у Мариуса все сложилось сразу, одномоментно: радушный прием, должность, солидное жалованье:

«…Принять к исполнению и выдать г-ну Петипа следующие по контракту вояжные деньги 800 франков, рассчитав по курсу на серебро, а также выдать в счет жалованья 250 рублей», – распорядился директор императорских театров и велел гулять вновь прибывшему танцовщику пару месяцев до начала сезона.

– Да это же рай на земле! Просто гулять, ничего не делая, да еще за такие деньги! В Европе такого я не встречал! – с восторгом писал Мариус матери, не забыв отослать ей половину своего аванса.

В следующем, не менее восторженном письме он рассказал ей о своем дебюте в балете «Пахита»:

– Сам русский царь пришел за кулисы поблагодарить меня за выступление! Но и это еще не все. Вообрази, через пару дней император прислал мне на дом драгоценный подарок. – Возможно, Мариус и сам удивлялся такому везению.

С приездом в Россию он будто бы оседлал колесо самой Фортуны, которое подхватило его и понесло навстречу славе.

Приглашенный в Россию в качестве «танцовщика-мимика», Петипа довольно быстро становится премьером, а затем и балетмейстером. Его первые короткие комические балеты «Сатанилла», «Швейцарская молочница», «Парижский рынок» петербургская публика принимает благожелательно. И Петипа переходит к более масштабным постановкам – появляются на свет изумительно зрелищные и изысканные балеты «Дочь Фараона», «Корсар», «Царь Кандавл».

Со временем складывается характерный «почерк» балетмейстера – идеально выверенная композиция каждой сцены и всего спектакля, безупречно слаженный хореографический ансамбль и виртуозная разработка сольных партий. «Стиль Петипа» нравится взыскательной петербуржской публике и, что еще важнее, двору. Да и сам Мариус Иванович, так на русский манер величали его в России, становится знаменитостью.