Роковой сон Спящей красавицы

– Спасибо вам на добром слове. «Под слово люди русские работают дружней», – вспомнив классика, отозвалась Арина.

– Некрасов! – Каратов поднял вверх указательный палец и с лукавым прищуром прибавил: – Должен признаться, Арина Ивановна, вы уж простите меня великодушно, когда я вас вижу, мне все время хочется вас обнять! Ничего с собой поделать не могу.

Оба они стояли на тротуаре, преграждая дорогу торопливому гомонящему людскому потоку. Гул пробки, автомобильные гудки, трели телефонных звонков… – На этом фоне Каратов с его дореформенной куртуазностью напомнил Арине динозавра. Но устоять, не поддаться его обаянию было невозможно.

– «Человека приласкать – никогда не вредно!»

– Горький, «На дне», Лука, – скороговоркой произнес Каратов и продолжил: – Нет, обнимать такую женщину на мостовой было бы неправильно. Может быть, у вас найдется полчасика? Тут в двух шагах прелестное кафе.

* * *

Высокие мягкие кресла, белоснежные скатерти, приглушенный свет, букетики живых цветов, свечи и восхитительное безлюдье. Цены в меню соответствовали антуражу, но Каратова они нисколько не смутили. Церемонно спросив, что желает дама, а она желала чай и рюмочку коньяку, он стал настойчиво советовать ей какой-то многосложный десерт.

– Диета, – со вздохом объяснила она и продолжила игру в «кто это сказал» (с Каратовым это было забавно). – Человек – выше сытости.

– Сатин, «На дне», – вернул ей улыбку Арнольд Михайлович. – Вы, к слову, не видели моего батюшку в этой пьесе?

Арина покачала головой.

– Хотя, конечно, дело давнее, а вы – молодая женщина. Отец играл… – Тут Каратов остановился и после паузы с выражением продекламировал: – «Мне кажется, что я всю жизнь только переодевался… А зачем? Не понимаю».

– Барон.

– Точно так-с. Обещайте мне, дражайшая Арина Ивановна, что как-нибудь заглянете ко мне взглянуть на мою… не сказать чтобы коллекцию, скорее, некое любопытное собрание предметов. Знаете, с некоторыми вещицами я готов расстаться и передать в ваш музей. Словом, требуется ваш опыт, наметанный глаз, – продолжал Каратов, – который сегодня, впрочем, не блестит. Почему?

Уютно-журчащий голос Арнольда Михайловича, легкая, ни к чему не обязывающая беседа, сдобренная превосходным коньяком, подействовали на Арину расслабляюще, она и сама не заметила, как рассказала Каратову о своей новой работе и проблеме с подпиской.

– Что ж, не будем это откладывать в долгий ящик! Сейчас позвоню и попробую узнать, что можно сделать… Главное, чтоб работа, которой вы заняты, стоила того и результат был, – уже совсем не журчащим голосом, а по-деловому сухо произнес Каратов, поднялся из-за стола и вышел в пустынный холл.

Меньше чем через полчаса телефонных переговоров Арнольд Михайлович не без гордости сообщил Арине, что прокуратура, при условии выполнения ею некоторых простых формальностей, включает зеленый свет.

– Что ж, теперь все петербуржские хранилища – у ваших ног, – сказал Арнольд Михайлович, прощаясь. – И уж позвольте откланяться с вами по-московски, – и приобняв, расцеловал Арину в обе щеки.

19. Я провожу тебя на вокзал

Артист должен знать всё о любви. И научиться жить без нее.

Анна Павлова

В кипенно-белом махровом халате и с телефоном в руке Дробот, позевывая, вышел из спальни. На заспанном, чуть помятом лице его гуляла довольная, замаслившаяся улыбка, которая, впрочем, мгновенно исчезла, стоило Аркадию Борисовичу увидеть стоявший на пороге Варин чемодан и саму Варвару, одетую, подкрашенную и готовую к выходу.

– Почему меня не разбудила? – спросил Дробот, по щекам его заходили желваки.

– Жалко было, Аркаш, ты так крепко спал. – Варя улыбнулась и подлетела к нему с поцелуем. – Мне надо было собираться. Через полчаса выходить…

– Мы выйдем вместе. Я тебя провожу.

– Ой, не нужно, спасибо, вдруг опоздаем… Может, я сама?

– Я провожу тебя на вокзал, – негромко повторил Дробот, но в голосе его прозвучала сталь. Он прошелся по комнате, налил себе воды и, глядя в окно, долго, жадно пил. – Ты надолго?

– Ненадолго, всего два дня. – Стрельнув глазами в его спину, Варя неуверенно взялась за ручку чемодана и покатила его в прихожую.

– Как надоели эти твои «ненадолго». Какого черта, спрашивается, я должен все время тебя ждать! – За последний месяц они виделись четыре раза, точнее, пять, если считать сегодняшнюю встречу, «торопливую случку» перед отъездом примы в Петербург. Экспресс-вариант, как в институтской общаге, пока сосед не вернулся. Аркадий Борисович зло усмехнулся. Счет времени, проведенного вместе, шел даже не на часы, а на минуты. В начале месяца он должен был уехать по делам в Лондон, звал и Варвару, но она, конечно, не смогла. Театр, спектакли, репетиции, концерты, гастроли… Ее гастрольный график был расписан на месяцы вперед.

– Аркадий, не надо… – Варя умоляюще посмотрела на него.