Роковой венец. Любовь между короной и плахой

Ее муж – никто, посмешище. Его достоинство – только знатное происхождение. Но ей невыносима была сама мысль, что эти люди насмехались теперь уже над ее мужем. Она могла это простить Калигуле, но не его окружению. Мессалина ненавидела весь тот сброд, пресмыкавшийся перед императором. Как же Клавдий все терпит?! Его обиды она ощущала своим телом. Но это была не любовь и даже не жалость. Скорее гордыня. Унижали ее мужа, а стало быть, ее.

Но свадьба – всего лишь ее первый шаг. И она его сделала. Хотела жить среди роскоши императорского дворца и добилась этого. Несмотря на опасную близость к сумасшедшему императору, окруженному ненавистными холуями, она была довольна.

Утром на ее лице не было ни тени ночных раздумий. Мессалина, наконец-то утолив жар тела, одевалась под пристальным взглядом Клавдия. Ее движения были медленны и томны. Чувствуя, что он пьет это зрелище, как дорогое вино, она продлевала его наслаждение.

Quia nominor leo (Ибо я лев)

Не прошло и года, как Мессалина сумела быстро впитать в себя все пороки Рима. Одни вошли в ее обиход, к другим она быстро охладела. Разумеется, беременность и рождение дочери Октавии тому способствовали. Но одной из своих страстей она осталась верна – кровавым зрелищам, так называемым играм. Они ее волновали и возбуждали постоянно, не считая, само собой, поклонения мужчин. Эти игры, устраиваемые цезарем в амфитеатре, вызывали в ней удивительные ощущения, которым она не могла дать объяснения.

…Амфитеатр был полон. Весь Рим собрался посмотреть на волнующее зрелище. На нижних рядах – патриции и сенаторы, далее всадники, они рассаживались по рангам, – и простолюдины наверху… Так ярус за ярусом. Гул нетерпения сменил приветственный радостный шум. Калигула появился в сопровождении Цезонии, сестер и восточной делегации во главе с правителем Иродом Агриппой, который своим местом под солнцем был полностью обязан сумасброду Калигуле. Агриппа, сын Аристодула IV, внук Ирода Великого, родился в Риме и воспитывался с сыном Тиберия Друзом, но главное – слыл близким приятелем Гая, позванного Калигулой. Агриппа, мот и гуляка, умел заводить «правильных» друзей. В 37 году Калигула стал императором. На радостях он освободил друга Агриппу из заточения, куда его упрятал Тиберий (за длинный язык), и на радостях отдал ему сначала владения покойного дяди Филиппа, а через пару лет и земли другого дяди – Ирода Антипы, обагрившего руки кровью самого Христа. Забегая вперед, можно сказать, что Агриппа весьма продуктивно поладил и с Клавдием, в чье правление он завершил собирание Иудейских земель – присоединил к своим владениям Иудею и Самарию, что находились под управлением римских прокуратов…

Цезарь дал знак к началу игр. На сей раз они посвящались гостям. На арену должны были выйти представители какой-то новой опасной ереси, которая – Мессалина слышала об этом – зародилась именно в землях, подвластных правителям, из племени идумеев. Назывались они вроде галилеянами или христианами, по имени какого-то их вожака, казненного еще при Тиберии. Сам Тиберий, ходили слухи, потом заинтересовался этим новым учением и вроде бы не велел более наказывать его последователей. Но не таков Гай Калигула, он сам бог, и все должны это знать и помнить! Сегодня божественный оказал честь этому царю из рода иудеев и пригласил его в свою ложу. Конечно, Ироду Агриппе далеко во всех отношениях до своего знаменитого деда. В одном только он ему не уступал – в жестокости. Именно он казнил апостола Иакова, брата апостола Иоанна, и заточил в темницу апостола Петра. Калигула хотел доставить удовольствие гостю, которого сам пару лет назад возвел на трон.