Роковухи

Моим попыткам представить себя на месте мисс Шип положил конец доктор Мелроуз. Деловито помахивая черным саквояжиком, он молча отодвинул нас с дороги и приступил к осмотру тела очаровательной невесты. По поводу прозрачной тоги и вишенки в пупке док не обмолвился ни словом.

А вот Наяда разразилась целым монологом:

— Нет, какова наглость! Воспользоваться идеей из моего руководства для соблазнения моего же мужа! Впрочем, мне-то что? Им было хорошо вместе — ну и на здоровье. В конце концов, "Само Совершенство" учит дарить любовь, а не заглатывать мужчин целиком, как щука карасей.

В безмолвном, но красноречивом взгляде доктора неприязнь граничила с ненавистью. Будь его воля, с каким наслаждением мистер Мелроуз затянул бы мертвую петлю на тонкой шейке причины всех своих несчастий, отомстив за двухмесячную пытку сексуальными фантазиями.

— В полицию сообщили?

— Нет еще, — хором отозвались мы.

— В таком случае… — Он шагнул к телефону.

— Минуточку! — Наяда прошмыгнула мимо доктора, схватила трубку, спрятала за спину и с ангельски-невинным видом захлопала ресницами. — Стоит ли поднимать шум? Средних лет дама… прямо скажем, потрепанная жизнью… скончалась во сне. Подпишите свидетельство о смерти — и дело с…

— Миссис Шельмус! — Доктор щелкнул замком саквояжа. Громадная ладонь в густой шерсти протянулась к Наяде. — Будьте так любезны отдать трубку. Вы препятствуете исполнению врачебного долга.

— Вы что, не видите, она в шоке! — не выдержала я.

— Вижу. И сочувствую.

— Значит, мисс Шип…

— В данный момент я могу лишь строить догадки, миссис Хаскелл. Вскрытие покажет.

Хладнокровный и достойный уважения ответ профессионала. Нехорошо, Элли. Признайся, что была несправедлива к доктору. Связанный клятвой Гиппократа, он верой и правдой служит королеве и отечеству.

— Послушайте! — Наяда шмякнула трубку на аппарат. — Не убивала я этот… презент с сюрпризом! Но если вы не поможете, мне конец. К чему расследование, если убийцу преподнесли полиции на тарелочке с голубой каемочкой? Мотив — лучше не придумаешь. Возможностей навалом. Пожалуйте в наручники и за решетку.

— Не позавидуешь…

Уловив в скрипучем голосе доктора участливую нотку, лидерша роковух пустила в ход все дарованные ей природой средства обольщения.

— Доктор, дорогой мой… — Она забавно надула губки. — Разве с вами такого не было? Кажется, что весь мир ополчился против тебя и спасения ждать неоткуда, если только какая-нибудь добрая душа не предложит свою помощь…

— Было, — металлически-безжизненно прозвучало в ответ.

— Так почему бы вам не войти в мое положение и не черкнуть в свидетельстве "острая сердечная недостаточность"?

— Как вам будет угодно.

Медленно, с натугой, словно колесо на ржавой оси, доктор развернулся… и мне стало трудно дышать. Прежде не видела и в будущем не желаю встречаться с таким презрительным взглядом. Доктор Мелроуз посчитал меня предательницей! Он решил, что Наяда его шантажирует, с моей подачи, разумеется. Но винить надо было свою нечистую совесть — это она сыграла с ним злую шутку. Ни я, ни Бен данное доктору слово не нарушили. Третьей была Фло… которой ничто не мешало разыграть амнезию, а потом доложить нашему научно-сексуальному шефу о плачевных результатах эксперимента с Хэллоуином. Ладно, предположим. И что дальше? Исполнить свой гражданский долг и шепнуть на ушко доктору, чтобы звонил в полицию? Или принять сторону Наяды и утешаться тем, что, дескать, все мы дамы, все мы роковые, а роковуха роковухе глаз не выклюет?

* * *

Домой, домой… Упасть прямо с порога в объятия Бена и забыть этот вечер как страшный сон… Мечта не только неисполнимая, но и чудовищная в своем цинизме. Грешникам нет места в раю.

Преступный сговор с Жаклин Диамант — цветочки по сравнению с моей ролью в сегодняшней сделке между Наядой и доктором Мелроузом. Молчание — далеко не всегда золото, иногда от него разит чем-то куда менее благородным, и тогда без мочалки и мыла не обойтись. Увы! Путь в ванную мне преградил Бен.

— Наконец-то, солнышко! Я уже заждался! — раздался его голос с верхней площадки лестницы.

В пижаме цвета пыльной зелени любого другого приняли бы за санитара тюремной больницы. Бентли Т. Хаскелл даже в этой спецодежде выглядел супермоделью, рекламирующей мужское нижнее белье. Каждый звук его встревоженного голоса впивался ядовитым жалом мне в сердце. Но главное испытание ожидало впереди.

Когда Бен привлек меня к себе, я съежилась, всхлипнула и чуть не выложила ему всю страшную цепочку событий, начиная с моего вступления в "Само Совершенство".