Роковые иллюзии

Орлов послал обычный ответ, ничем не выдав, что у него возникли подозрения. Чтобы скрыть свое намерение не ехать в Париж, он запросил у Центра указания относительно отправки в столицу Бельгии четырех людей НКВД и одного агента — женщину, действующую в качестве журналиста под руководством Орлова:

«Получение телеграммы за № 1750 подтверждаю. 12 июля оформляю выезд и вышлю «Журналистку» в Брюссель, а брата — в город «Фина». 12 или 13 июля перебрасывается туда один из пяти человек, указанных в телеграмме № 1743. Со всеми будет обусловлена связь. Телеграфируйте, должен ли брат захватить с собой радиоаппарат. Нужно ли его запаковывать, уничтожить данные, взять дип-листы. Буду в Антверпене 14 июля»[651].

Это должно было стать последним сообщением Орлова в Центр в его качестве резидента НКВД в Испании. На следующий день Орлов зашел, как это знали и он, и его сотрудники, в последний раз в свою штаб-квартиру. «Когда я покинул свой кабинет в Барселоне, мои офицеры вышли из особняка, который мы занимали: все были мрачны, потому что чувствовали, что я отправляюсь в ловушку», — вспоминал Орлов о своем отъезде 12 июля. Однако его поездка приняла не то направление, которого они опасались и на которое рассчитывала Москва: «Вместо этого я позвонил жене, договорился встретиться с ними в определенном отеле в Перпиньяне и бежал»[652].

Расставшись с верными немецкими телохранителями на границе, он со своим испанским шофером пересек в машине французскую границу и направился в «Гранд-отель» в Перпиньяне. Там он забрал жену и дочь и сел в ночной поезд на Париж. Они прибыли туда 13 июля, накануне празднования Дня Бастилии, однако настроение Орлова отнюдь не соответствовало предпраздничному настроению парижан.

«Я чувствовал себя человеком, который покинул корабль и сел в спасательную шлюпку, не имея ни планов, ни надежды, — вспоминал Орлов. — Мне было известно, что НКВД имеет мощные связи во Франции и что не пройдет и двух суток, как террористы Ежова сядут мне на хвост. Мне нужно было как можно скорее уехать из Франции, где меня могли без труда загнать в угол и убить»[653].

Наличие у Орлова многочисленных родственников в Америке, многих из которых он позаботился навестить во время своей поездки в 1932 году, делало для него Соединенные Штаты очевидным надежным убежищем. Но его план сразу поехать туда рухнул, когда он, позвонив в посольство США, обнаружил, что посла Уильяма С. Буллита нет в городе. Он чувствовал, что не сможет довериться младшему по чину сотруднику, и ему для быстрого бегства была необходима какая-нибудь другая страна. «Поэтому я по совету жены пошел в канадское посольство, которое, к счастью, не было закрыто», — так описывал Орлов свой удачный выбор. Посольство, по счастью, находилось неподалеку от их гостиницы, и вскоре Орлову удалось добиться личной встречи с генеральным консулом. Он знал, что в то время Канада не поддерживала дипломатических отношений с Советским Союзом, а поэтому не могла предоставить ему официальную въездную визу. Но канадский консул, по словам Орлова, был «человеком дружелюбным», а по счастливой случайности, оказался также бывшим канадским комиссаром по вопросам иммиграции. Поэтому он смог написать рекомендательное письмо иммиграционным властям своей страны. В нем указывалось, что советский генерал, направляясь в Соединенные Штаты по дипломатическому паспорту, попросил разрешения свозить свою жену и больную дочь в Квебек для отдыха перед удушающей летней жарой Вашингтона, куда он получил назначение на новый пост[654].

Теперь Орловым необходимо было, не задерживаясь, добраться до Канады, поскольку на следующий день, когда он не появится в советском посольстве, чтобы ехать оттуда на машине в Антверпен, поднимется тревога. Пройдет немного времени, и НКВД СССР аннулирует паспорт, обеспечивавший Орлову дипломатический статус, необходимый, чтобы попасть в Америку. Судьба продолжала улыбаться семье беглецов. Пока они ожидали в посольстве, Орлов узнал от священника, который разговорился с его женой, что в тот самый день вечером канадский пароход «Монклэр» отплывает из Шербура в Монреаль.

Орлов поспешил разыскать бюро путешествий и взять билеты, жена его бросилась в гостиницу, чтобы забрать чемоданы и дочь Веру. Интенсивное уличное движение во время праздника превратило их поездки по Парижу в безумное состязание наперегонки с часовой стрелкой, и когда они встретились на вокзале, до отхода поезда на Шербур оставались считанные минуты. Через час после прибытия в порт к вечеру того дня Орловы были на борту «Монклэр». Вскоре после заката солнца, дав два прощальных гудка, пароход, на борту которого находился самый высокопоставленный офицер советской разведки, из всех когда-либо пытавшихся бежать от Сталина, вышел в потемневшие воды Ла-Манша и взял курс на запад, через Атлантику, в Канаду.