Роковые иллюзии

Насколько же этот непостижимый старый генерал был способен обходить молчанием свои самые важные секреты, беспокоило также и КГБ. Их опасения вновь возникли в 1963 году, когда вышла в свет вторая книга Орлова «Пособие по контрразведке и ведению партизанской войны» («А Handbook of Counter-Intelligence and Guerilla Warfare»). В результате проверки выяснилось, что все случаи и примеры, которые он приводил при попытке воссоздать свое «Пособие» 1935 года, составленное им для Военной школы, были либо хорошо известны, либо тщательно завуалированы и едва ли могли нанести ущерб текущим операциям КГБ. В досье Орлова содержится лишь аннотированный перевод его «Пособия» без какой-либо оценки его достоинств. Но оно не рассматривалось как нечто отрицательное, поскольку о нем не упоминается ни в одной из «оценок ущерба», относящихся к нему. Каждая из них была сделана в положительном для Орлова смысле. Его досье показывает даже, что настоящих «оценок ущерба» Орлова не производилось до 1964 года, когда Центр получил первую информацию о его местонахождении в США. Тогда она была произведена в связи с необходимостью принять решение о том, следует ли направить кого-нибудь из сотрудников, чтобы попытаться восстановить контакт с «Левоном» (этим псевдонимом его стали называть в переписке КГБ, хранящейся в архивных документах того времени). Как показывают ее выводы, даже по прошествии целого года с момента успешного вывода Филби в Москву старый генерал все еще хранил гробовое молчание относительно одного из самых ценных советских агентов из всех, в чьей вербовке он участвовал.

«По работе на руководящих постах в Центре и резидентурах «Левону» была известна закордонная ценная агентура. Он был также хорошо осведомлен о спецмероприятиях, отдельные из которых проводились с его участием или под его непосредственным руководством в Англии, Франции и Испании. В общей сложности он знал около 60 агентов и оперработников резидентур, включая «нелегалов». Оснований утверждать, что «Левон», став «невозвращенцем», выдал противнику указанную выше агентуру или сообщил о спецмероприятиях, проведенных в то время нашими органами, не имеется. Отдельные агенты, вербовку которых он осуществлял и о которых хорошо знал, успешно работали до 1952–1963 годов, то есть до момента их вывода в СССР»[831].

Использование местоимения «их» символично, поскольку оно показывает, что Филби был не единственным агентом, завербованным Орловым, который «вернулся с колода» в 1963 году. В последний десяток лет своей жизни он не допустил также никакого намека американцам относительно имени до сих пор не названного советского «крота». Это подтверждается заключительной оценкой ущерба, подготовленной для председателя КГБ в 1969 году после того, как в Москве был получен отчет Феоктистова о его первой встрече с Орловым. Отчет, датированный 9 декабря, содержит следующий вывод: «Анализ спецмероприятий, проведенных нашими органами за рубежом с его участием, показывает, что он не выдал врагу ценную иностранную агентуру и не дал им сведений о спецмероприятиях, проводимых нашими агентами за границей»[832].

До тех пор пока с Орловым не связался один из агентов КГБ, штаб-квартиру не покидало чувство мучительной неопределенности. Только когда в 1964 году КГБ стало известно, где он находится, появилась практическая возможность связаться с ним и убедить его возвратиться в Советский Союз. Но даже располагая теми большими возможностями, которые имел КГБ, осуществить эту операцию было совсем не просто. Орлов сохранял свой адрес в тайне. Номер его телефона не был указан в списке абонентов, и его издатели пересылали почту его адвокату, который посылал ее на несколько абонементных почтовых ящиков.

Орловы в 1962 году снова переехали[833]. После завершения работы над «Пособием» они перебрались из Нью-Йорка в Мичиган. Вполне вероятно, что ЦРУ оказало Орлову добрую услугу, организовав публикацию его книги в университете Мичигана, где он получил место преподавателя в колледже Анн-Арбора. Во время работы над рукописью он получал моральную поддержку от сотрудников ЦРУ, имевших с ним контакты, для которых он по-прежнему выполнял функцию консультанта. Его преподавательские обязанности на юридическом факультете были не слишком обременительными и оставляли ему время для исследования советской правовой системы, которая, как он решил, станет темой его следующей книги.