Роковые иллюзии

Это высказывание является еще одним намеком на организационные недостатки' в деятельности НКВД, в том что касалось оценки полученной развединформации. Не имея подготовленных сотрудников, которые могли бы квалифицированно выполнить анализ, руководители НКВД, очевидно, беспокоились о том, сколько разведывательных данных пропадало оттого, что они передавались в Кремль в сыром виде, чтобы начальник НКВД Берия и «Большой Хозяин» могли по своему усмотрению отбирать важную, по их мнению, информацию. В отчете говорится, что только потому, что в передаче доклада «Старшины» участвовало разведывательное управление Красной Армии, его сведения дошли до соответствующего военного командования.

Поддержание радиосвязи с берлинскими сетями «Красной капеллы» оставалось проблемой для Москвы. В делах «Корсиканца» и «Старшины» записано, что до февраля 1942 года Специальное управление НКВД по связи только два раза приняло сигнал D6. К тому времени уже не было возможности восстановить связь через «Кента», так как гестапо запеленговало передатчик брюссельской сети.

Рано утром 13 декабря 1941 г. подразделение зовдерко-манды, которому было приказано выследить «Красную капеллу», под командованием штурмбанфюрера СС Фридриха Пан-цингера ворвалось в явочный дом «Кента» на рю-дез-Атребат, 101, в Эттербеке. Его радист Антон Данилов, оперативный псевдоним «Хемниц», был арестован вместе с шифро-валыцицей «Ферунден» и учеником-радистом «Деми», который работал на передатчике в тот самый момент, когда ворвались гестаповцы. Треппер, каким-то чудом задержавшись с приходом на встречу, назначенную в доме на рю-дез-Атребат, сумел уйти от немецкой облавы. Ему удалось предупредить Гуревича, и тот бежал во Францию. «Кент» скрывался от ареста до 12 ноября; менее чем через месяц — 5 декабря 1942 г. — схватили самого Треппера[907].

Ликвидацию резидентуры «Кента» немцы считали крупным успехом, так как ее «музыканты» давали о себе знать чаще, чем все другие советские подпольные радиостанции, составлявшие «красный оркестр». По данным послевоенного опроса Гуревича, проводившегося в КГБ, просчетом его группы было чрезмерное использование радиостанции. Они были так перегружены передачей дополнительных сообщений для других сетей, в том числе для берлинских групп НКВД, что их радистам не оставалось иного выбора, кроме как пренебречь строгими правилами безопасности, требующими ограничивать радиопередачи. В последние недели перед налетом гестапо радиостанция «Кента» работала на передачу по пять часов в сутки, становясь легкой добычей для немецких пеленгаторов. Гуревич сообщил также, что гестапо захватило шифрованные тексты передававшихся станцией сообщений, которые радисты не потрудились уничтожить. Именно это в конечном счете сыграло роковую роль для сетей «Корсиканца» и «Старшины», когда радистов заставили заговорить под пытками. Теперь лишь время требовалось для того, чтобы немецкие шифровальщики получили достаточно Информации о ключах к шифрам и выяснили имена и адреса, содержавшиеся в сообщении от 10 октября 1941 г., в котором «Кенту» предписывалось установить контакт с «Корсиканцем» и «Старшиной». Используя пленных радистов, гестапо привело в действие операцию по передаче в Москву дезинформации — начало сложную радиоигру — «функшпиль». Она велась при непосредственном участии Треппера. «Большой шеф» предал и членов своей сети (как он утверждал, по приказу Москвы), а затем в сентябре 1943 года бежал из-под стражи гестапо, когда он находился в парижской аптеке[908].

В марте 1942 года Центр прибег к другим способам для восстановления связи с «Корсиканцем» и «Старшиной» в Берлине. Первая попытка была сделана в апреле, когда в Берлин был послан агент стокгольмской резидентуры под оперативным псевдонимом «Адам». Ему было поручено передать Курту Шульце шифрованное сообщение и дополнительные средства — 500 рейхсмарок. «Адаму» удалось установить контакт, но по соображениям безопасности его не уполномочили встретиться ни со «Старшиной», ни с «Корсиканцем». В сообщении, которое он передал, возвратившись в Стокгольм, говорилось о том, как он спрятал деньги и как их следовало искать:

«Адам зарыл 500 марок в коричневой бутылке с черным пластмассовым колпачком в назначенном месте: если встать около Бранденбургских ворот лицом к Шарлоттенбургштрассе, то слева от ворот Видна дорожка, ведущая к Тиргартену. В десяти метрах от ворот стоит скульптура раненой львицы. С двух сторон от скульптуры находятся по четыре скамьи. За второй скамьей слева, если подходить от ворот, растет дерево, на которое смотрит вниз львица; бутылка зарыта неглубоко, в вертикальном положении у его основания, с внешней стороны от скамьи»[909].