Роковые обстоятельства

По просьбе общих знакомых Симонов оказал княгине немалую услугу, разобравшись с ее запутанными финансовыми делами. Тогда-то у него и возник замысел воспользоваться неграмотностью старухи. За услуги ему было обещано целых триста рублей, однако зная скупость Щербатовой он согласился принять от нее не наличные деньги, а расписку на ту же сумму с обязательством выплатить ее лишь после смерти княгини. Подавая составленную им самим расписку, Павел Константинович сократил указанную там сумму на один нолик, зато приписал слово «тысяч».

Спустя полгода княгиня Щербатова умерла, а Симонов, несмотря на яростное недовольство наследников, сумел получить по этой расписке тридцать тысяч рублей. И вот теперь Дворжецкий каким-то образом узнал об этой истории… Интересно, о каком свидетеле он упоминал — неужели о проклятом дворнике, крестьянине Филимонове, которого Павел Константинович уговорил подписаться в качестве свидетеля сделки, подарив ему за это целых сто рублей?

Прогуливаясь по дому и оказавшись неподалеку от комнаты сына, Симонов — как ему показалось — услышал легкий вскрик и какое-то бессвязное бормотание. Это его так заинтересовало, что он осторожно подкрался к двери и, укрываясь за портьерой, приоткрыл одну створку.

В комнате Юлия царил полумрак, однако даже при таком освещении Павел Константинович сумел разобрать, что его сын в одной рубашке энергично приплясывает на ковре перед диваном, на котором, задрав пышные юбки на самую спину, стоит на четвереньках мадам Дешам. При этом все помещение было наполнено бурными вздохами, перемежаемыми короткими всхлипами и сладострастным бормотанием.

Титулярный советник озадаченно покачал головой и тихо прикрыл дверь…

Глава 10 ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ

Пока происходил семейный совет, беззаботная Надежда спешила к Казанскому собору на второе свидание со своим новым поклонником.

— «Мороз и солнце, день чудесный!» — еще издали начал цитировать Денис, с удовольствием глядя на разрумянившуюся и улыбающуюся девушку. — Как же я рад вас видеть, «друг прелестный»!

— Спасибо. Надеюсь, вы не очень замерзли, пока меня ждали?

— Совсем не замерз, поскольку меня согревали мои чувства к вам!

Надежда засмеялась и, кокетливо склонив голову на бок, поинтересовалась:

— Вы уже придумали, куда мы сегодня пойдем?

— А куда бы вам хотелось в столь замечательную погоду? Может, погуляем по Летнему саду?

— Фи, зимой по Летнему саду! А что мы тогда будем делать летом? Нет, пойдемте лучше смотреть восковые фигуры, поскольку мне уже столько про них рассказывали!

— Но ведь там собраны ужасы!

— А вы боитесь?

Денис засмеялся, покачал головой, и они направились в Пассаж — длинную, почти двухсотметровую трехэтажную галерею под стеклянной крышей, протянувшуюся от Невского проспекта до Итальянской улицы. Здесь находились не только магазины и жилые квартиры, но бильярдные, концертный зал, анатомический музей, разнообразные панорамы, а также рестораны и кондитерские. Одно из помещений занимал знаменитый кабинет восковых фигур, еще сорок лет назад привезенный из Вены его тогдашним владельцем Иоганном Шульцем.

То, что они совершили ошибку, придя сюда, Денис понял уже по тому, как быстро стало меняться настроение его спутницы. Если первые композиции она еще разглядывала с оживленным любопытством, то потом замолчала и лишь все сильнее вцеплялась в его руку, смотря на представленные ужасы широко раскрыв глаза.

Особенно сильное впечатление на нее произвела сцена, представляющая собой своеобразную иллюстрацию к книге французского автора Поля Ферраля «Ужасы испанской инквизиции». За раздвинутым занавесом, в глубине полутемного кабинета, освещаемого лишь свечами, размещенными на маленькой рампе, выстроилась зловещая вереница монахов в черных рясах с надвинутыми на головы остроконечными капюшонами и факелами в руках.

В центре сцены за покрытым черным сукном столом грозно восседал главный инквизитор в красной мантии, повелительно вытянув вперед правую руку. Напротив него два могучих палача терзали стоявшую на коленях прекрасную молодую девушку с разметанными по оголенным плечам волосами и раскрытым в ужасном крике ртом. Один из них держал ее за шею, а второй окровавленными клещами вырывал ногти из ее заломленной назад руки.

Чуть в стороне, лицом к зрителю, находилась еще одна девушка — по сюжету сестра истязаемой. Страдальчески закатив глаза, она зажимала себе уши обеими руками. Последняя фигура представляла собой молодого мулата-предателя, который будучи не в силах вынести творящегося кошмара, в соседней комнате пытался разбить себе голову о стену — его лицо, светлую одежду и саму стену обильно покрывали пятна крови.

Другая не менее отвратительная картина представляла публике средневековую пытку водой — на лавке была раскорячена женщина с невероятно раздутым животом. Один палач вливал ей в рот ведро воды, а другой зажимал пальцами нос, заставляя глотать.

Вид этой пытки оказался настолько омерзителен, что Надежда не выдержала.

— Пойдемте отсюда, — дернув Дениса за рукав, негромко попросила она, — иначе мне сейчас станет дурно… Идемте же!