Роковые обстоятельства

— Нет-с, с вашего позволения, Михаил Иннокентьевич, я хотел бы спросить о другом. Должен ли я сначала выяснить интересующий вас вопрос и в случае положительного исхода вручить деньги вышеозначенному субъекту; или же я сразу отдаю ему деньги и лишь затем занимаюсь разъяснением морального облика его старшей дочери?

Вопрос был весьма резонным, поэтому Дворжецкий снова погрузился в размышления, неторопливо окутывая себя облаком сизоватого сигарного дыма.

— Пожалуй, так: ты сначала вручишь ему деньги и лишь затем начнешь свое расследование, — заявил он пару минут спустя. — В конце концов… Впрочем, это тебя не касается. Да, и еще одно — если господин Симонов поинтересуется местом и временем совершения намеченной сделки, отвечай, что об этом я сообщу ему на днях дополнительно.

— Понял, Михаил Иннокентьевич. Но сколько времени вы соизволите мне предоставить?

— Чем скорее, тем лучше! Но, учти, Данилян, тебе надо действовать как можно деликатнее, поэтому на худой конец я даю тебе целых три дня сроку.

— Постараюсь оправдать ваше доверие! — скромно улыбнулся подручный.

Титулярный советник Симонов принял его настолько нелюбезно, словно бы посланец банкира явился не с тем, чтобы вручить ему деньги, а, напротив, взыскать долг. Однако Данилян был весьма проницателен, а потому без труда раскусил причину подобной холодности — чиновник явно не хотел, чтобы тот задерживался в его доме и попадался на глаза кому-то из членов семьи.

Разговор получился коротким и до крайности деловым, словно речь шла о самом обычном деле вроде покупки недвижимости, а не о постыднейшем со всех точек зрения торге. Правда, Павел Константинович хотя и торопился выпроводить гостя, но полученные от него деньги пересчитал со всевозможной тщательностью.

Затем он написал расписку и, не поднимая глаз, сухо осведомился о «месте и времени совершения сделки». Лишь после получения уклончивого ответа Даниляна, он удивленно вскинул на него глаза:

— Ну-с, это как будет угодно господину Дворжецкому. Не смею вас больше задерживать.

И Георгий Владимирович вновь оказался на улице, так и не сумев повидать никого из домашних Симонова, не говоря уже о старшей дочери Катрин.

Усевшись в поджидавшую его карету, Данилян всерьез призадумался над дальнейшими действиями. И чем дольше он думал, тем нетерпеливее ерзал в утепленном войлоком салоне. Поручение банкира представлялось все более трудновыполнимым: как и от кого можно узнать о девственности дочери титулярного советника? Разве что попробовать подкупить их домашнего врача? Но как его найти?

Георгий Владимирович уже хотел было скомандовать кучеру отвезти его в министерство финансов, намереваясь познакомиться там с кем-нибудь из сослуживцев титулярного советника, как вдруг в полузамерзшее окно кареты увидел, что к особняку Симонова со стороны Лештукова моста подкатили сани, из которых торопливо выпрыгнул плотно сложенный господин в черной чиновничьей шинели. Расплатившись с извозчиком, господин суетливо оглянулся по сторонам, затем позвонил и через минуту скрылся за массивной дверью особняка.

— Эге, — пробормотал Данилян, — да уж не судьба ли тебя мне посылает?

Что-то подсказывало ему, что этот торопливый господин недолго задержится у нелюбезного хозяина дома. Приказав кучеру отъехать немного поодаль, к началу Апраксина переулка, Данилян вышел из кареты и принялся ждать, прохаживаясь по занесенному свежим снегом тротуару.

Не прошло и двадцати минут, как господин в черной шинели выскочил из особняка как ошпаренный, раздраженно оглянулся в поисках извозчика и быстро направился в сторону Даниляна, — видимо, решив поискать сани на более оживленной Садовой.

Дождавшись, пока он приблизится, Георгий Владимирович начал действовать. Шагнув навстречу незнакомцу, он приветливо поклонился и учтиво произнес:

— Прошу прощения, милостивый государь, за то, что осмелился обратиться к вам не будучи представлен, но не окажете ли вы мне честь сесть в мою карету?

— Это еще зачем? — удивился незнакомец, задав этот вопрос довольно грубым тоном.

— Смею думать, что у меня к вам есть один интересный разговор.

— Какой у вас ко мне может быть разговор, если, как вы сами изволили заметить, мы с вами незнакомы?

— Это так, — согласился Данилян все с той же учтивостью, — но зато мы оба имеем честь знать Павла Константиновича Симонова, дом которого вы только что соблаговолили покинуть.

— Да вы за мной следите, сударь?

— Ни в коем случае! Просто незадолго до вас я тоже имел удовольствие пообщаться с господином Симоновым, который, судя по всему, пребывает не в самом лучшем настроении… Кстати, позвольте представиться, мое имя — Георгий Владимирович Данилян.

— Да мне-то что до вашего имени?

— О, мое имя вам, конечно же, ни о чем не говорит, зато я имею честь состоять при особе Михаила Иннокентьевича Дворжецкого, о котором вы, возможно, наслышаны.

Имя Дворжецкого, как на то и рассчитывал Данилян, оказало нужное действие. Господин призадумался, вопросительно оглянулся на предложенную карету, а затем согласно кивнул головой.

— Что ж, если вы так настаиваете…