Роксана. Детство

Портрет был чудесен. Ульяне удалось уловить и перенести на холст то чувство, с которым Глафира смотрит на меня. Безусловная любовь во всём. Во взгляде, в лёгком, едва заметном наклоне головы, в улыбке.

— Гениально! — выдохнула я. — Ульяна, больше я не посмею загружать вас работой над этикетками и упаковкой косметики. Вы же талантливый портретист!

— Ты так считаешь? — скептично переспросила Ульяна, недовольно рассматривая портрет собственной кисти. — Мне кажется…

— Вам кажется! — безапелляционно заявила я и топнула ножкой. — Завтра же напишем бабушке в Ялду, чтобы они захватили для вас каталоги художественных товаров. Что вам нужно? Краски, кисти, холст…

— Роксана, остановись! — выставила раскрытые ладони девушка, словно отталкивая меня. — Я рада тому, что портрет Глафиры Александровны пришёлся тебе по душе. Но я не стану этим заниматься постоянно. Мне нравится разнообразие. Завтра, к примеру, я хотела идти на пляж писать море. И этикетки твои мне нравятся. А ещё я мечтаю добраться до тех развалин, от которых вы все настойчиво меня отвлекаете. Пусть будут каталоги, но пусть будет и мой выбор.

Я опять с силой прикусила сгиб указательного пальца. Да сколько же можно окружающим свою волю навязывать и диктовать своё видение их жизни? Хорошо, что я пока ещё ребёнок и мне прощают приступы тирании, считая их детскими капризами.

Что же будет со мной, если я не исправлюсь?

Глава 15

— Аким, это твоими стараниями Ульяна в дом попасть не могла? — спросила я, вытягиваясь на подушках у камина.

Пригревшись у огня, не захотела идти ночевать в прохладную спальню. Только и забежала к себе, чтобы в пижаму переодеться да вечерние гигиенические процедуры выполнить. И вот любуюсь живым пламенем в компании Дружка и Акима.

— Я, — без толики смущения ответил домовой. — А чего она мечется, суетится, будто не знает, что ты занята? У тебя тут этот… Хозяйка, мальчишка правда ханский сынок? Ахти мне! Вот! У нас тут сын ханский на ладан дышит, а она с глупостями своими.

— Ульяна портрет бабушки закончила. Показать хотела. Хорошо получилось. Мне понравилось… — едва удерживая зевоту, ответила я. Заговорив о художнице, вспомнила недавний разговор с её братом и попросила домового: — Аким, ты бы с Феденькой мог пообщаться? Я его озадачила придумать на виллу тёплые полы, чтобы зимой не мёрзнуть. Ты же небось уже весь дом изучил и знаешь, где, что и как расположено. Подсказал бы…

Кажется, последние слова я говорила в полусне.

Проснувшись поняла, что идея спать на полу, пусть и рядом с камином, была не такой уж хорошей. Под утро даже возле лохматого бока Дружка я замёрзла. Вскочила, выпустила пса на улицу и сама побежала следом. Пробегусь, заодно и согреюсь, — решила я, набирая темп в предрассветных сумерках.

Три привычных круга, упражнения, и я не только согрелась, но и вспотела. Вымыться, завтрак и… А что «и»? Чем заняться, чтобы день даром не прошёл? Помузицирую, рукоделием займусь, повторю задания Николая Ивановича по истории и географии. Что ещё?

Как-то бессистемно учусь. А ещё нет у меня чёткой цели, не знаю, чем бы я хотела в этой жизни заниматься. Косметика на основе лавандового масла дело хорошее, но посвящать этому долгие годы, пожалуй, желания нет.

Вон Прасковья несмотря на то, что много лет изучала научную магию, вдруг осознала: занятия прикладными исследованиями доставляют ей намного больше удовольствия. Она сутками готова в лаборатории корпеть, чтобы придумать новое мыло или крем. А я, выстрелив идеей, через час волком вою от скуки, наблюдая, как подруга что-то с чем-то смешивает, подогревает, охлаждает, добавляет щепотку того, каплю этого, ещё раз смешивает, выливае готовый продукт в специальную форму, шпателем разравнивает, консистенцию проверяет, ругнётся под нос и начинает всё заново. Каждый ингредиент взвешивает, каждое действие записывает в лабораторный журнал, сверяет и просчитывает. О-о-о-о! Какая же это нудятина!

Мне бы чего-то этакого… Одной рукой махнула — пруд с золотыми рыбками, вторым повела — лебеди полетели. Вот это магия, вот это чародейство! А пробирки перебирать, это… Тьфу!

— Маленькая эльти, доброго дня вам, — Абяз осторожно выглянул из-за куста. Видно было, что управляющий переживает, не помешал ли. — Я узнать хотел, надолго ли Глафира Александровна уехала? У меня к ней вопрос срочный.

— Почему срочность такая? — улыбнулась я озабоченному работнику.

— Так что с вином-то делать? — как-то нервно спросил Абяз. — Новый урожай собрали, виноград подавили, стоит бродит. Но там же в подвалах давнишнее вино в бочках. А оно уже старое, есть такое, что больше десяти лет стоит. Заукситься может. Сухое вино долго не хранят. Но не выливать же его! Столько труда вложено…