Роксана. Детство

Последние слова были полны боли. Понятно, что жаль будет, если результат многолетнего труда вдруг погибнет. Тут управляющий взглянув на меня, прикрыл рукой рот. Понял, с кем вопрос виноделия обсуждает — с ребёнком. В отчаянии махнул рукой и ушёл. А я задумалась, как донести до него идею, лежащую на поверхности. В данный момент в поместье находятся два свободных дистиллятора. Если прогнать через них даже зауксившееся вино, то получится чача. Выдержав продукт перегонки в бочках из-под вина не менее трёх лет, превратить его в бренди, которое с годами только лучше становится.

М-да… тут действительно надо ждать возвращения моих милых дам. Если не бабушка, то Прасковья сможет объяснить непьющему Абязу, как рачительно распорядиться вином. Одно непонятно — зачем столько времени и сил тратится на создание напитка, если в поместье никто не пьёт. Может, Николаю Ивановичу в дар пару бочек преподнести? У него гости, приёмы, сыны взрослые опять же… Знать бы ещё, хорошего качества продукт или так, невесть что. Дабы потом стыдно не стало.

Поняв, о чём я размышляю последние десять минут, засмеялась. Десятилетняя девочка думает не о куклах, котятах или цветах, а о продуктах виноделия.

— Не понимаю, — Ульяна возмущённо отодвинула полупустую чайную чашку. — У них там сын правителя пропал, а они на твоё письмо никак не отреагировали. Им настолько всё равно, что ли?

Переделав все намеченные дела, я решила навестить художницу и полюбоваться портретом Глафиры при дневном освещении. Страстная любительница чая, девушка тут же усадила меня за стол и под ароматный травяной напиток начала любопытничать, кто этот таинственный гость, скрывавшийся на вилле два дня. Чтобы, опираясь на свою безудержную фантазию, Ульяна не придумала небылиц, я рассказала ей о нечаяном приключении. Правда, исключив подробности, касающиеся личной жизни Таира.

Рассказала в качестве анекдота и о письме, отправленном в ханскую канцелярию. Но слушательница не смеялась, а возмущалась.

— Как? Как так можно относиться к своим обязанностям? — восклицала Ульяна. — Прочитали и отложили в сторону? Не поверили, что ли?

— Скорее всего, они конверт и не вскрывали ещё. Лежит где-то среди таких же забытых депеш. А если и вскрыли, то не захотели искать переводчика. Я-то письмо по-русски написала. Да и излишне коротким было моё послание. Не статусным.

— И всё равно не понимаю… — вздохнула Уля, допивая чай.

А мне вспомнилось, как в прошлой жизни довелось сотрудничать с одной организацией, хозяином которой был араб. То ли после учёбы в России остался, то ли от очередного переворота на родине сбежал, но прижился он у нас. Вести переговоры с ним я отказалась после второй встречи, несмотря на хороший русский язык бизнесмена.

Невозможность продраться к смыслу через цветистые речевые обороты меня жутко раздражала. Как и его неприятие слова «срочно». Соблюдая приличия, приходилось подолгу пить кофе, неспешно рассуждая обо всём на свете. На конкретный вопрос «когда?» он безмятежно отвечал: «Букра иншаалла». Первый раз услышав это выражение, мой помощник, похваляющийся знанием арабского языка, наклонившись ко мне шепнул: «Букра — это завтра. Договор у нас в кармане!» Но ни завтра, ни послезавтра соглашение не было подписано.

— Послушайте, — едва сдерживаясь, чтобы не перейти на русский матерный, наседала я на заместителя неторопливого араба, — ваш шеф сказал «букра». Это значит «завтра», а прошло уже три дня.

— Немного не так, — засмеялся мужчина: — Любимый ответ на неудобные для него вопросы звучит: «Букра иншаалла». Это значит: когда будет угодно Аллаху. Примите добрый совет: хотите работать с нашим хозяином — наберитесь терпения.

Поэтому случай с исчезнувшим в бюрократическом болоте канцелярии письмом меня нисколько не удивил.

Но об этом Ульяне я рассказывать не стала.

Глава 16

Вот недаром каждый ребёнок хочет поскорее вырасти и стать взрослым.

Как же неприятно, когда с тобой практически не считаются. Не принимают всерьёз, не прислушиваются к тому, что говоришь — разве значимые вещи может сказать дитя? И даже выказанное почтение относится не ко мне лично, не к моей персоне, а к титулу, данному по праву рождения.

За эти дни я окончательно поняла, как мне повезло с Глафирой и Прасковьей. Если бы не эти любящие меня женщины, вряд ли бы получилось реализовывать мои планы. Даже магическую клятву бригада Трофима принесла бабушке. Однако грешно было бы жаловаться на жизнь — все обитатели поместья меня опекали, заботились… но хотелось большего.

Вопрос Абяза о вине подтолкнул память работать в этом направлении. Вспомнились варианты историй создания коньяка и бренди, вкусы разных сортов и марок… Но сейчас я даже продегустировать не могу, дабы понять, хорошо получилось или нет.

Прожив почти пять лет в новом мире, в новом теле иной раз чувствую себя запертой в клетке. Сознание взрослого человека в теле ребёнка. Чем не клетка? Порой кажется — сейчас распрямлю плечи и стану по размеру прожитого опыта. Смотреть буду на всех не снизу вверх, а на равных. Одёргиваю себя, ругаю за неблагодарность, и всё равно…