Роксана. Девочка у моря

Поймав себя на этой мысли, я испугалась. Хоть и показалось мне, что не устала, но вот такое нехарактерное для меня поведение сказало о многом. Сознание отступает, и тело берёт верх. Права Глафира, выгнав меня на выходные. И Прасковья права, взяв себе помощницу. А я не пуп Земли и не центр Вселенной, чтобы всё кружилось вокруг меня.

Локализовав необоснованный приступ ревности, я забралась на высокий стул, чтобы дождаться окончания эксперимента. От нечего делать стала рассматривать лабораторию, отмечая, что моя круче и, наверное, стоит поделиться с подругой кое-каким оборудованием. С изучения помещения переключилась на Прасковью. И тут я заметила то, от чего едва со стула не упала.

Губы девушки явно припухли и, как мне кажется, не оттого, что она их в задумчивости прикусывала. Подруга недавно целовалась! Поправляя непривычный для неё высокий ворот блузки, Прасковья слегка сдвинула его с шеи, являя характерный синяк на шее. Засос!

О! Вот это я удачно зашла. Пока я, закопавшись в лаборатории изобретала примитивные артефакты, подруга активно устраивала личную жизнь. Ох, главное, чтобы после этого устройства нам не пришлось бы нянчиться с младенчиком. И тут же в голове телеграфной строкой понеслись ингредиенты, необходимые для противозачаточного артефакта.

Записала, закрыла тетрадку, убрала её и подумала, что Прасковья и самостоятельно может решить этот вопрос — всё же она целительница. А если и надумает родить, что в том плохого? Неужто мы таким большим женским коллективом не воспитаем ребёнка?

Главное, я очень хочу, чтобы она была счастлива. И как бы ни зудело моё любопытство, не буду ни о чём расспрашивать. Захочет — сама расскажет, а нет… и так понятно, что это Пират моей подруге голову закружил. Или она ему.

Рассудив, что выбравшись из одной лаборатории, сидеть в другой неразумно, я пошла мириться с Феденькой.

Как и предполагала, осерчал он на меня за сестру крепко. Не орал и не топал ногами, но так глазами зыркнул, что мороз по коже пробежал. И сейчас страшно идти к нему в мастерскую, но надо. Интересно же, смог он миксер «изобрести» или нет.

— Фёдор Зиновьевич, — тихой мышкой поскреблась я в дверь. — Можно к вам?

— Зачем? — ага, молотком не запустил — уже хорошо.

— Хотела узнать, понравилось ли вам печенье, что с Каримой передавала.

— Понравилось.

Ой, мне показалось или при упоминании имени девушки у Феденьки уши слегка заалели? Как там Алиса говорила: «Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее!». Ладно, об этом потом, сейчас главное судьба миксера.

— Вот для такого печенья мне и нужно ваше изобретение…

— Давно уже готово, как обещал. Только вы, барышня, занимаетесь не печеньем, а сманиванием добропорядочных девиц на переезд в деревню туземцев.

Вот как, значит, это я Ульку сманила? Ну держись, Феденька, кажется, ты уже забыл, какой злобной гадиной могу быть. Привычным движением хватаю с полки первое, что попалось под руку. И делаю шаг вперёд.

— Стоп! — механик примирительно поднимает руки. — Был не прав. Признаю.

Ни фига! Шлея уже попала мне под хвост.

— Послушайте, сударь! Во-первых, никогда, вы слышите, никогда не смейте гиримцев называть туземцами. Ишь ты, выискался миссионер-просветитель! Многие из этих людей могут назвать имя своего пра-пра-прадеда. А вы сможете? — Феденька замялся. — То-то же! Во-вторых, ваша сестрица сама сбежала от вашей утомительной опеки. Взрослая она уже. Не заметили? И в-третьих, готовьте документы на миксер и остальные изобретения. Нашли мы хорошего стряпчего, который на все наши новинки оформит патенты в столице.

На сей раз я не стучала железкой по всему, что попадало мне под руку. Всего лишь размахивала ею, как дирижёр палочкой. Но даже этого безобидного действия было достаточно, чтобы убедить Феденьку в правильности моих слов.

Глава 16

Выскочила из мастерской как фурия. Гнев ещё бушевал во мне, требуя выхода.

Ух, я вас всех сейчас!

Опять пришлось брать себя в руки: «Стоп!». Чего разошлась-то? Феденька разозлил? Но он такой и другим, увы, не станет. Так и придётся одёргивать его время от времени или гнать прочь. Какая жалость, что высокий класс профессионализма автоматически не равняется понятию «хороший человек». По сути, механик наш не является законченным негодяем. Просто он для меня крайне неудобный в общении.

Пойду-ка я к морю. Там в любую погоду вольно дышится. Иногда, погнавшись за рыбой, в бухту заплывали дельфины и резвились в спокойных водах. Наблюдая за их игрой, самой хотелось броситься в воду и присоединиться к веселью. Но страх останавливал. Чтобы ни говорили о разумности этих морских животных, они дикие звери. Сочтут конкурентом в охоте за рыбой — и поминай, как звали. Одного удара острым носом хватит.

Предвкушая отдых на пляже рядом с Источником, от которого и подпитаюсь, и восстановлюсь, я вдруг услышала характерное позвякивание. Я не могла ошибиться — там кто-то убирал бутылки. Это что же, несанкционированный пикник на задворках?

Обошла кусты, скрывающие обзор, и заорала:

— Абяз, стоять!