Роксолана: Королева Востока

Они дошли до пределов парка и по лестнице из белого мрамора спустились к Мраморному морю.

Светало.

На Девичью башню, на берегу Скутары, на Кизляр-Адалар, на анатолийский Гиссар и на долину Сладких вод наползала утренняя мгла, как пух с крыльев ангелов. А серебряные чайки радостным криком приветствовали зарю, что шла из Битинии.

Настя спустилась по белым мраморным ступеням прямо к морским волнам и омыла в них руки и белое лицо, радуясь, как эти чайки, что встречают солнце. Его красная позолота падала на кипарисы и пинии, на буки и платаны. Падала она и на глаза великого султана, что в ту ночь еще больше полюбил молодую чужестранку с далекого севера.

У берега проплывали на двух лодках турецкие рыбаки. Они узнали падишаха. Склонили головы и скрестили руки на груди, не смея заглянуть в лицо молодой госпожи.

– Я голодна, – сказала Настя и посмотрела в глаза молодому Султану.

Он жестом приказал лодкам причалить и попросил у них еды. Вскоре рыбаки дали ему печеную рыбу и коржей. Еще никогда никакие яства не ел он с таким удовольствием, с каким пробовал эту скромную пищу, разделенную с возлюбленной ранним утром на берегу моря на мраморной лестнице.

* * *

Когда Сулейман с Настенькой возвращались во дворец, он спросил, как обычно в таких случаях:

– Какой подарок ты хотела бы получить завтра?

– Подарок? – переспросила она. – За что? Разве что цветок.

Он подивился и снова спросил:

– Больше ничего?

– Ах, – она как ребенок всплеснула ладошами. – Почему здесь нет учителя Абдуллы? Я уже говорила тебе о нем. Это честный турок. Он глубоко чтит Коран и тебя! Знаешь, он мог бы и дальше учить и меня, и тебя! В самом деле мог бы!.. – Она весело улыбнулась.

Султан улыбнулся так же весело:

– Где же он может быть теперь?

– Или тут, или в Кафе, – ответила она и подумала: рядом будет хотя бы один знакомый человек, пусть и турок.

– Хорошо, – сказал Сулейман. – Приведем сюда учителя Абдуллу.

Это было первое назначение, которое Роксолана Хюррем осуществила во дворце падишаха. Какое же множество их она сделала потом, – в Европе и Азии, на земле и на море, в армии и флоте, в судах и султанской казне! Но все это делала она с тайным намерением и так упорно, как может делать только женщина, что любит или ненавидит. Но не время говорить о тайном плане Роксоланы, ведь он еще не созрел. Грех еще не посеял в ее душе никаких тайн, никаких тайных дел, и она была подобна чайке, радостным криком встречающей зарю.

* * *

На следующий день в полдень бывшие хозяева Насти сидели на постоялом дворе около торжища и ждали генуэзца, который пошел к сараю, чтобы узнать, что случилось с их невольницей. Уже темнело, как вдруг скрипнули двери и вошел генуэзец, задыхающийся и бледный как смерть.

Вид на крыши Константинополя.

Художник Мельхиор Лорич. Перо и чернила, 1555–1559 гг.