Прошел день. А вечером уже был на аудиенции у султана величайший ученый, муфтий Кемаль Пашазаде. Он шел, опираясь на посох, степенно, согбенный, но бодрый, с белой бородой, в зеленом одеянии, так полинявшем от старости, что при входе султанская стража не захотела его впустить, думая, что это какой-то попрошайка. Он усмехнулся и сказал, что сам султан его ждет. Подошел начальник стражи, который впустил великого мудреца, с которым все науки когда-нибудь уйдут в могилу, как про него говорили.
Что сказал молодому султану величайший мудрец его государства, никто не знал, пока не дошло до того, что маленькие руки Насти начали ломать великую и могущественнейшую державу падишаха, которая распростерлась в трех частях света… Но до этого еще не раз успели зацвести красные цветы персика, и не раз появились на свет птенцы в голубиных гнездах.
XI. Первое паломничество Роксоланы
Стояло кристально чистое утро, когда султанские галеры подплывали к Святой горе, что белым мраморным стогом стоит на синем теле неба и отвесными стенами своими упирается в море. На протяженном полуострове уже издалека виднелись синие леса. По приближении повеяло из них чем-то родным для Насти, ибо она заметила там не только кипарисы, пинии и каштаны, но и буки на вершинах, и дубы, и хвойные деревья: здесь суровая природа ее родины встретилась с мягкой южной флорой.
Издалека слышался приветственный звон всех афонских церквей, что встречали могущественного монарха. На берегу залива Дафны виднелись длинные монашеские процессии, шедшие из всех монастырей, и множество паломников!
Свою славу святого места Афон приобрел уже очень давно, когда Христова церковь еще не пала жертвой раздора между Востоком и Западом.
Неподалеку, на юго-западном берегу Святой Горы около пристани Дафны стоял прекрасный старый монастырь великомученика и исцелителя Пантелеймона, восстановленный галицким князем Ярославом Осмомыслом. Тут жили отшельники со всей Украины.
Ей казалось, что среди их голосов есть и те, что поют и с детства известный ей напев галицких церквей.
Еще на галере просила она Сулеймана, чтобы они начали именно с этого монастыря.
Ей было одиноко среди множества мусульман и незнакомых монахов. Ей сразу стало так страшно, что казалось, будто она оказалась в пустыне. Она начала искренне молиться. Покой воцарился в ее душе. Потом на душе ей стало так ясно и легко, что казалось – она дома, что каждый бук и каждый дуб, каждый камушек, каждый цветок – родной для нее.
Ей уже не было одиноко. Не тяготила ее никакая ноша. Она представляла себе Матерь Божью Привратницу с Иверской иконы на Святом Афоне и не боялась ее так же, как дети паломников не боялись султана, перед которым дрожали их отцы.
Она любила все, что ее окружало: и сине-бирюзовое небо, и спокойное море, и Святую гору, и пахучие листья на ней, и монастыри, и скиты, и травы, и цветы, и монахов, и паломников, и детей. А его? – спросила она себя. И почти что готова была сказать про себя: «Да!»…
Она вся покраснела, быстро проверила, не отличается ли она чем-то от других юных слуг султана. От них она никак не отличалась одеждой, и, наверно, на вид тоже никак не отличалась. Она успокоилась.
Снова ей стало радостно при виде всего, что ее окружало. Она радовалась жизни и будто чистым хрусталем играла мыслью, что посетила ее. Мыслью, что зародилась в ее голове во время беседы с монахом-отступником.
Она всмотрелась в толпу монахов и ей показалось, что она увидела какое-то знакомое лицо – где-то около самого Прота, что приветствовал Сулеймана – главы всех монастырей на Афоне.
Теплая струя прошла от сердца к мозгу и глазам. Ей показалось, что чистый хрусталь мысли начинает согреваться и смотреться как горящий камень, про который ей говорила цыганка. Он уже был у нее, но не в волосах – в голове.
Она спокойно шла среди юношей около Сулеймана к монастырю св. Пантелеймона.
Когда она вместе с Сулейманом приблизилась к нему, то увидела на вершине каменных ворот монастыря уже неразборчивую от старости надпись: «Святую обитель сию возобновил человек, верующий в Бога: князь Галича, Перемышля, Звенигорода, Ушицы и Бакоти, Ярослав Осмомысл, сын Владимира. Отошел к Господу в 1187 году».
С глубоким волнением она прочитала старинную надпись и начала набожно произносить «Отче наш», молясь за душу великого государя своей родной земли.
После скромной трапезы, состоявшей из черного хлеба, меда и воды, которой монахи встретили высокого гостя и его спутников, Настя пошла осмотреть новую церковь и ее скиты, рассыпанные по близлежащим скалам.
Но только вышла она из киновии, как встретила неожиданно знакомого отступника, что шел вместе с каким-то очень старым монахом.
Она занервничала и решила разминуться с ним. Но он показал ее своему спутнику и сказал ему на ее родном языке:
– Это любимый юноша султана Сулеймана, христианин. Здесь был мой дом, дитя мое! – обратился он к Насте.
Старый монах с белой бородой всмотрелся внимательно в нее своими синими глазами, осенил ее крестным знамением, благословляя и сказал отступнику:
Аля Алая , Дайанна Кастелл , Джорджетт Хейер , Людмила Викторовна Сладкова , Людмила Сладкова , Марина Андерсон
Любовные романы / Исторические любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Эротическая литература / Самиздат, сетевая литература / Романы / Эро литература