Роксолана: Королева Востока

Она почувствовала какую-то странную боль, чувствуя, что где-то там мучаются ее подруги по несчастью. Эта боль смешивалась с радостью от того, что она уже избавлена от их участи….

Она всем сердцем почувствовала чудесную руку Господа, которая привела ее прямо сюда – «Черным шляхом ордынским и Диким полем килыимским». Привела невинной и нетронутой. Привела и предназначила для какого-то великого испытания и борьбы. А до того позволила ей в милости своей увидеть святейшую обитель Греции и помолиться в ней.

Из глубоких тихих ущелий и дебрей Святой горы приходили к ней прекрасные мечты, как серебристый сумрак, и неслышно шептали на ухо, что ей предстоят необычайные дела.

Она хотела еще увидеть Матерь Божью Привратницу и спросила:

– Далеко ли отсюда до Иверского монастыря?

Старый монах удивленно посмотрел на молодого юношу. Ведь в Иверский монастырь шли обычно старики, чья совесть была отягощена множеством грехов. Они хотели перед смертью посмотреть на лик Матери Судьи…

Он медленно сказал:

– Недалеко, сын мой!.. На другом берегу этого полуострова… До того как я отслужу службу Господу, ты уже сможешь оказаться там…

Через мгновение он спросил:

– Ты хочешь увидеть Иверскую икону Богоматери? – Настя, видя, что старец разговорился и рад рассказать про святые реликвии Афона, спросила:

– Откуда взялась эта икона?

– Одним вечером, – начал старик, – иноки Иверской обители увидели на море огненный столб до самого неба. Охваченные ужасом, они не могли сдвинуться с места и лишь молились. Это видение повторялось день и ночь. Вскоре они увидели, что столб этот возгорается перед иконой Богоматери, и попробовали подплыть к этой иконе на лодках. Но чем ближе они подплывали, тем дальше отдалялась икона. Тогда иверские монахи пошли в храм и слезно попросили Господа даровать их обители это бесценное сокровище – икону Богоматери. Господь внял их молитвам. Самому богобоязненному из монахов – Гавриилу из Грузии – во сне явилась Пресвятая Дева и сказала: «Выйди в море и с верой ступай по волнам к моему образу!» Гавриил пошел по морю, прошел по воде, как по суше, и принял икону Пречистой Девы. Иверские иноки поместили чудотворную икону в главном алтаре. Но на следующий день перед заутреней инок, что зажигал лампады, войдя в храм, не увидел там иконы. После длительных поисков увидели ее напуганные монахи на стене над монастырскими воротами и отнесли в следующее место. Но и на следующий день обнаружили ее над воротами. Это чудо повторялось множество раз. Наконец Пресвятая Дева снова явилась Гавриилу и сказала: «Сообщи братии, что я не хочу, чтобы она меня охраняла, я сама буду охранять ее – и в этой и в будущей жизни». Братия исполнила волю Богоматери. С этого времени и доныне Иверская икона располагается над воротами монастыря. Как только сюда пришли мусульмане, ворвались в Иверскую обитель. Среди них был и араб, которого звали Варвар. Он из ненависти к христианской вере ударил ножом образ Богоматери. Но увидев, что из него течет живая кровь, как из раны, покаялся и уверовал, став потом монахом-отшельником и обретя спасение. Он стал святым. Его изображают черным, как мавра, с ножом, луком и стрелами в руках…

Настя сидела и, пребывая в экстазе, слушала легенды Афона. Картины, которые рисовал перед ней старый монах-художник, стояли у нее перед глазами словно живые. Слова: «Сообщи братии, что я сама буду охранять ее» врезались в память навсегда.

От этих мыслей пробудил ее о. Иван, который за все время не проронил ни слова. Теперь он прибавил, взвешивая каждое слово:

– Не бывало женщин на Святом Афоне уже больше тысячи лет. Афонские отцы постановили, что женскому полу закрыт вход на Святую гору. Это подтвердили грамоты всех византийских царей и великих султанов. Была здесь лишь один раз жена первого христианского царя – Константина. Но только подошла она к первому скиту, как Богоматерь с иконы прокричала ей: «Зачем ты здесь?! Тут иноки, а ты – женщина! Ни шагу дальше!» Царица испугалась и вернулась в Византию, а там рассказала все брату Аркадию. Тому, что каждый год присылал сюда 12 фунтов золота и 17 фунтов серебра из царской сокровищницы. Когда пришли турецкие султаны, то и они стали почитать святой закон Афонский…

С Настей происходило что-то необычайное под воздействием чудесной тишины и рассказов. Ей казалось, что местные монахи – люди из другого мира. Какое-то внутреннее смятение охватило ее душу, словно распаханную по весне землю, в которую должно упасть семя.

Поза, движения и манера держаться старого монаха с первой же минуты встречи с ним производили на Настю впечатление высокопоставленного лица. Теперь, после его рассказов, она убедилась, что он мог бы еще много рассказать и о том, чем заинтересовал ее Риччи в школе невольниц. Подумав, она сказала ему:

– Скажи мне, Божий старец, почему у турок сильная власть и много земель, а у нас нет этого?

Старец посмотрел на нее так внимательно, что даже насупил брови. После он важно ответил:

– У нас все это было, сын мой…

– Почему же мы все утратили? – спросила она с огромным любопытством.

– У нас не было верности.