Роль читателя. Исследования по семиотике текста

b) Предложенная «грамматика (глубинных, или семантических) падежей» как будто неплохо работает в том, что касается предикатов, но требует некоторых добавлений в том, что касается аргументов. Используя нож как инструмент, я могу кого-нибудь убить. Но этим не исчерпывается проблема семантического представления-описания самого ножа. Я полагаю, что помимо и сверх структуры предикат – аргумент здесь было бы полезно использовать и такие категории, как: кто произвел данный объект, из какого материала, по каким формальным правилам и с какой целью. Подобное представление-описание напоминает четыре причины у Аристотеля[364] (движущая, материальная, формальная и конечная [целевая]), но представление-описание «объекта» могло бы также быть превращено в представление-описание того действия, которое необходимо для создания этого объекта (т. е. не нож, а сделать нож).

с) Завершенная теория семантики должна была бы учитывать также и синкатегорематические единицы, такие как предлоги и наречия (для, к, внизу, пока и т. д.). Работы ряда исследователей (Дж. Лич[365], Ю. Апресян[366] и др.) показывают, что это в принципе возможно, но исследования в данном направлении еще далеки от удовлетворительных и окончательных результатов (см. Теория).

Я полагаю, что изучение теории интерпретантов Чарльза Пирса может внести существенный вклад в усовершенствование вышеназванных подходов.

7.1.3

Во всяком случае, есть некий разрыв (gap) между современным компонентным анализом и семиотическим разбором интерпретантов у Пирса. Современный компонентный анализ занимается в основном семантикой вербальных текстов, тогда как Пирс разрабатывал общую семиотику, нацеленную на все типы знаков. В Теории[367] я показал, что Пирс дает нам теоретическую возможность распространить метод компонентного анализа на все семиотические феномены, включая зрительные образы и жесты.

Однако, чтобы выдержать определенный параллелизм между двумя аспектами моего исследования[368], я ограничусь в разделах 7.2 и 7.3 лишь теми идеями и примерами Пирса, которые относятся к вербальному (словесному) языку, хотя это методологическое решение и вынуждает меня оставить в тени важные отношения между символами*, изображениями* и указателями* (индексами*). Мне могут возразить, что подобное ограничение обусловлено самой природой моего исследования: ведь Пирс утверждал, что интерпретации подлежат только символы (но не изображения и не указатели). Пирс писал[369]:

«Прагматицизм не может дать какую-либо интерпретацию (translation) значения имени собственного или другого обозначения индивидуального объекта» (5.429)[370]; у качеств нет «целостных идентичностей, но лишь сходства или частичные идентичности» (1.418). Только символы представляются примерами подлинной Третьести* (поскольку они могут быть интерпретированы), в то время как изображения (icons) качественно вырождены (qualitatively degenerate), а указатели (indices) реактивно вырождены (reactionally degenerate), поскольку оба зависят от чего-то другого без какого-либо посредничества (изображение – от качества, указатель – от объекта*) (2.92 и 5.73). Более того, «не у всех знаков есть логические интерпретанты, а только у интеллектуальных понятий и у им подобных» (5.482).

Я думаю, однако, что общий контекст мыслей Пирса, к счастью, противоречит этим его утверждениям[371]. Если полагать (как это делает Пирс в 1.422 и 1.447), что качества всегда являются общими, то трудно обойтись без утверждения, что они могут и должны быть каким-то образом определены и интерпретированы. Что же касается изображений, то следует помнить, что возможность делать дедуктивные выводы, исходя из тех изображений, которые называются диаграммами*, зависит от того факта, что диаграммы могут быть интерпретированы и на самом деле порождают интерпретанты в сознании своих интерпретаторов[372].

7.1.4