Читаем Роль читателя. Исследования по семиотике текста полностью

Без введения понятия возможные миры инференциальные прогулки-вылазки нельзя было бы отличить от семантических экспликаций, т. е. действий по актуализации структур дискурса. И те и другие действия связаны с отсылками к энциклопедической информации (к различным системам кодов и гиперкодированным корреляциям в случае семантических экспликаций и к интертекстуальным фреймам в случае структур повествования), но различаются своей модальностью.

Семантические экспликации (когда, например, у лексемы / человек / актуализируется потенциальное семантическое свойство «быть человечным» или «быть двуруким») имеют дело с индивидами (объектами) и свойствами, относящимися к тому миру, который текст представляет как «действительный», «реальный» (и который обычно воспринимается – если только автор не утверждает иное – как в основе своей подобный миру нашего, читательского опыта и нашей энциклопедии). Что же касается инференциальных прогулок-вылазок, то они имеют дело с индивидами и свойствами, относящимися к иным, возможным, мирам, возникающим в воображении читателя, когда он представляет себе возможные пути развития фабулы.

Теперь сформулируем следующие вопросы:

a) Имеем ли мы право заимствовать из модальной логики понятие возможный мир, чтобы использовать его в нашем семиотическом анализе повествовательных текстов?

b) Можем ли мы использовать это понятие не просто как метафору?

Понятие возможный мир было создано в рамках модальной логики, чтобы избежать ряда проблем, связанных с интенсиональностью, разрешая их в терминах экстенсиональных. При этом семантической логике возможных миров приходится абстрагироваться и от конкретных различий в значениях между разными выражениями, и от конкретного кода, необходимого для интерпретации данного языка: «Семантическая теория рассматривает пространства сущностей и возможных миров как «чистые», недифференцированные множества, не обладающие какой-либо структурой; и хотя пространство моментов времени есть, по крайней мере, упорядоченное множество, принято – и это удобно – предъявлять как можно меньше требований к упорядочивающим его отношениям» (Thomason, 1974. P. 50).

Ясно, что нас интересует другое, даже противоположное: конкретные случаи семантических экспликаций и инференциальных прогулок-вылазок. Поэтому с точки зрения семиотики текста возможный мир не есть чистое множество, но, напротив, есть множество загроможденное (overfurnished, ammobiliato). Другими словами, мы будем говорить не об абстрактных типах возможных миров, не содержащих списков индивидов (Hintikka, 1973, гл. 1), но, напротив, о мирах «чреватых», в которых мы должны знать все действующие индивиды со всеми их свойствами.

Такая исходная предпосылка может вызвать, по крайней мере, два возражения, оба сформулированные Уго Волли (Volli, 1978):

а) Понятие возможный мир употребляется во многих философских контекстах – иногда как всего лишь фигура речи, метафора, заимствованная из научно-фантастических романов; иногда в крайне метафизическом смысле; иногда же как сугубо формальное исчисление, обращающееся с интенсиональными сущностями так, как если бы они были сущностями экстенсиональными, с добавлением привлекательной метафоры. Поэтому как понятие модальной логики понятие возможный мир – сомнительно; как понятие философское – устарело; а в том, что касается его применения к естественным языкам и семиотическим системам, – см. возражение (b).

С точки зрения логики, поскольку понятие возможный мир предполагает понятия необходимость и возможность, оно представляет собой всего лишь petitio principit[468]. Сказать, что высказывание р необходимо в данном мире, если оно истинно во всех возможных мирах, доступных[469] из данного, – это значит не сказать ничего, поскольку одновременно говорится, что два или более мира взаимно доступны (или совозможны [compossible]), если одни и те же необходимые высказывания истинны во всех этих мирах. Сказать, что высказывание р возможно в данном мире, если р истинно по крайней мере в одном из совозможных (compossible) ему миров, – это еще в большей степени хождение по кругу. Более того, формы доступности (рефлексивность, транзитивность, симметричность) в различных модальных системах разные (см.: Hughes and Cresswell, 1968).

b) Понятие возможный мир при его употреблении применительно к естественным языкам – это понятие содержательное (субстанциональное). Если формальное понятие, по крайней мере, дает возможность строить какие-то исчисления, то понятие содержательное такой возможности не дает. Зачем же оно тогда нужно?

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 недель в году
12 недель в году

Многие из нас четко знают, чего хотят. Это отражается в наших планах – как личных, так и планах компаний. Проблема чаще всего заключается не в планировании, а в исполнении запланированного. Для уменьшения разрыва между тем, что мы хотели бы делать, и тем, что мы делаем, авторы предлагают свою концепцию «года, состоящего из 12 недель».Люди и компании мыслят в рамках календарного года. Новый год – важная психологическая отметка, от которой мы привыкли отталкиваться, ставя себе новые цели. Но 12 месяцев – не самый эффективный горизонт планирования: нам кажется, что впереди много времени, и в результате мы откладываем действия на потом. Сохранить мотивацию и действовать решительнее можно, мысля в рамках 12-недельного цикла планирования. Эта система проверена спортсменами мирового уровня и многими компаниями. Она поможет тем, кто хочет быть эффективным во всем, что делает.На русском языке публикуется впервые.

Брайан Моран , Майкл Леннингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
100 способов уложить ребенка спать
100 способов уложить ребенка спать

Благодаря этой книге французские мамы и папы блестяще справляются с проблемой, которая волнует родителей во всем мире, – как без труда уложить ребенка 0–4 лет спать. В книге содержатся 100 простых и действенных советов, как раз и навсегда забыть о вечерних капризах, нежелании засыпать, ночных побудках, неспокойном сне, детских кошмарах и многом другом. Всемирно известный психолог, одна из основоположников французской системы воспитания Анн Бакюс считает, что проблемы гораздо проще предотвратить, чем сражаться с ними потом. Достаточно лишь с младенчества прививать малышу нужные привычки и внимательно относиться к тому, как по мере роста меняется характер его сна.

Анн Бакюс

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Детская психология / Образование и наука
Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни
Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Теория эволюции посредством естественного отбора знакома нам со школьной скамьи и, казалось бы, может быть интересна лишь тем, кто увлекается или профессионально занимается биологией. Но, помимо очевидных успехов в объяснении разнообразия живых организмов, у этой теории есть и иные, менее очевидные, но не менее важные следствия. Один из самых известных современных философов, профессор Университета Тафтс (США) Дэниел Деннет показывает, как теория Дарвина меняет наши представления об устройстве мира и о самих себе. Принцип эволюции посредством естественного отбора позволяет объяснить все существующее, не прибегая к высшим целям и мистическим силам. Он демонстрирует рождение порядка из хаоса, смысла из бессмысленности и морали из животных инстинктов. Принцип эволюции – это новый способ мышления, позволяющий понять, как самые возвышенные феномены культуры возникли и развились исключительно в силу биологических способностей. «Опасная» идея Дарвина разрушает представление о человеческой исключительности, но взамен дает людям возможность по-настоящему познать самих себя. Книгу перевела М. Семиколенных, кандидат культурологии, научный сотрудник РХГА.

Дэниел К. Деннетт

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Против часовой стрелки. Что такое старение и как с ним бороться
Против часовой стрелки. Что такое старение и как с ним бороться

Ученые ищут лекарство от старости уже не первую сотню лет, но до сих пор, кажется, ничего не нашли. Значит ли это, что его не существует? Или, может быть, они просто не там ищут?В своей книге биолог и научный журналист Полина Лосева выступает в роли адвоката современной науки о старении и рассказывает о том, чем сегодня занимаются геронтологи и как правильно интерпретировать полученные ими результаты. Кто виноват в том, что мы стареем? Что может стать нашей защитой от старости: теломераза или антиоксиданты, гормоны или диеты? Биологи пока не пришли к единому ответу на эти вопросы, и читателю, если он решится перейти от размышлений к действиям, предстоит сделать собственный выбор.Эта книга станет путеводителем по современным теориям старения не только для биологов, но и для всех, кому интересно, как помочь своему телу вести неравную борьбу со временем.

Полина Лосева

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература