Роль читателя. Исследования по семиотике текста

(Ср. у Сартра: «Одним словом, я есмь мое Будущее при постоянной возможности им не быть. Отсюда та тревога, которую мы описали выше и которая происходит оттого, что я еще не есмь в достаточной степени то Будущее, каким я должен быть и какое придает свой смысл моему настоящему: и это потому, что я есмь существо [бытие], чей смысл всегда проблематичен»[211].)

Всякий раз, когда я строю планы относительно будущего, я ощущаю трагичность условий моего существования, которых я не в силах избежать. Тем не менее я строю свои планы, противопоставляя этой трагичности возможность чего-то позитивного, которое должно изменить то, что есть, и которое я осуществляю, устремляя себя в будущее. Мои замыслы, моя свобода и моя обусловленность – все выявляется и взаимодействует по мере того, как я осознаю эту связь структур моих действий в свете моей ответственности (responsibility, responsabilità). Именно это имеет в виду Гуссерль[212], когда говорит, что в «этом бытии, направленном» («dieses Gerichtetsein») к «возможным целям» («mögliche Ziele»), возникает некая «идеальная “телеология”» («eine ideale “Teleologie”») и что «будущее как возможное “Имею”, относящееся к исходной будущности, в которой я всегда уже есмь, – это всеобщий прообраз некой, по крайней мере имплицитной, цели жизни»[213].

Иными словами, «я», существующее во времени, осознает всю тяжесть и сложность своих решений, но в равной мере осознает и необходимость эти решения принимать: принимать именно самому – и так, что бесконечный ряд этих неизбежных поступков-решений будет касаться не только его самого, но и всех других людей.

4.4. Сюжет, который не «расходуется»

Современные споры о природе и судьбе человека, об условиях его существования при всем многообразии акцентов основаны именно на вышеописанном представлении о времени. Но повествование о Супермене решительно избавляется от подобного представления, чтобы сохранить ту ситуацию, которую мы охарактеризовали выше.

В сюжетах о Супермене разрушается идея времени и распадается сама структура времени – причем не того времени, о котором повествуется, а того времени, в котором разворачивается повествование. Иными словами, разрушается время повествования, т. е. время, которое связывает один эпизод с другим.

В пределах одного сюжета, одной «истории», Супермен совершает некое действие (например, побеждает банду гангстеров) – и на этом «история» заканчивается. Но в той же самой книге комиксов или в следующем номере того же еженедельника начинается новая «история». Если бы она начиналась с того момента, на котором закончилась предыдущая история, это означало бы, что Супермен сделал шаг к смерти. С другой стороны, начинать каждую новую «историю», не указав, что ей предшествовала некая иная, означало бы вовсе освободить Супермена из-под действия законов естественного «износа», из-под действия закона, ведущего от жизни через время к смерти. Рано или поздно (а Супермен впервые появился в 1938 г.) публика осознала бы комичность такой ситуации – как это произошло с Маленькой Сироткой Энни[214], несчастное детство которой длилось несколько десятилетий.

Авторы комиксов о Супермене нашли весьма изощренное и оригинальное решение. Сюжеты («истории») об их герое разворачиваются как бы в мире сновидений (но читатель об этом не догадывается): совершенно неясно, что происходит прежде, а что – потом. Повествование снова и снова возвращается к одной и той же линии событий, всякий раз как будто забывая что-то досказать и в следующий раз лишь добавляя подробности к тому, что уже было сказано.

Поэтому наряду с «историями» о Супермене читателю предлагаются «истории» о Супербое, т. е. о Супермене, каким он был в детстве, и даже о Супербеби, т. е. о Супермене в младенчестве. На каком-то этапе на сцене появляется еще и Супергёрл, кузина Супермена, которая также прилетела с погибшей планеты Криптон. Все сюжеты о Супермене так или иначе пересказываются снова – с учетом наличия этого нового персонажа. (Читателю объясняется, что прежде о Супергёрл ничего не говорилось, потому что она тайно пребывала в школе-интернате для девочек и только по достижении половой зрелости смогла «явить себя миру». Затем повествование отступает вспять во времени, чтобы рассказать о том, как Супергёрл участвовала – хотя мы об этом ничего не знали – во многих приключениях Супермена.) Поскольку повествование может свободно передвигаться во времени, появляются и «истории» о том, как Супергёрл, будучи ровесницей Супермена, встречала в детстве Супербоя и играла с ним. Супербой, в свою очередь, совершенно случайно переместившись по времени, встречает Супермена, т. е. самого себя, старше на много лет.