Роль грешницы на бис

«Ага, – позлорадствовал Кис, – поняла, что проговорилась! Да уж, ей не следовало рассуждать о неприкосновенности своего имени, давать детективу готовенький мотив в руки! Прокол у вас вышел, Алла Владимировна, народная и великая!»

– В таком случае передайте ей, что приду завтра с утра, – сухо сообщил Кис Ирочке. – Нам нужно срочно поговорить.

Ирочка отошла от телефона, Кис ждал.

– Вряд ли Алла Владимировна будет чувствовать себя хорошо с утра. Она сомневается, что сможет вас принять.

– Я приду в одиннадцать, – жестко сказал Алексей. – Пусть не сомневается. Передайте ей, что я все прочитал.

* * *

– А я тебя обманул! Мне совсем не холодно! Это ты все думаешь, что я еще маленький глупышка, потому что ты старшая, вот и думаешь. А я уже совсем взрослый и умный, и я тебя просто обманул! И глупышка – это ты! Я просто хотел с тобой рядом полежать!

…Да не бойся же ты так, вовсе не громко я шепчу, мамка не услышит, она снотворное принимает на ночь.

…Дай сюда руку… Не бойся, дай! Чувствуешь? Сожми пальцы вокруг… Видишь, я уже давно не ребенок… Не пойму я, что такого, – ну, брат, и что? При чем тут дети? Нам дети не нужны, пусть не рождаются, я никого не хочу любить, кроме тебя…

…Повернись… Вот так… Видишь, и руки у меня совсем не холодные, горячие руки, жаркие… Тебе нравится? Вижу, что нравится… Не бойся, я тебе больно не сделаю, я осторожно, нежно… Ну, не напрягайся, расслабься, вот так, вот так хорошо… Тебе тоже?

…Цветик ты мой, цветочек мой маленький…

* * *

Девушка, как всегда, очень спешила, потому что, как всегда, сильно опаздывала.

Долетев до остановки, она с привычной тоской посмотрела вдаль и, привычно не обнаружив в этой дали приближающегося автобуса, шагнула на проезжую часть и подняла руку, в надежде остановить какого-нибудь частника.

На противоположной стороне, метров тридцать правее остановки, стояло желтое такси, но – парадокс нашей жизни – такси нынче стоит куда дороже частников. Однако сегодня ей решительно не везло: никто не желал останавливаться. Отчаявшись, она перебежала дорогу, заглянула через приоткрытое наполовину стекло: в машине играла музыка, а шофер спал, привалившись к дверце. Она постучала в стекло, затем нетерпеливо рванула дверцу желтой машины: «Свободны?»

Таксист не ответил, а почему-то начал заваливаться набок, в открытую дверь, прямо на девушку. Взвизгнув, она отскочила, и тело, лишенное поддержки, выпало из машины, ногами зацепившись за сиденье. Позади девушки резко затормозила машина, за ней другая, понеслась брань, но быстро стихла, как только водители разглядели лежащее на дороге безжизненное тело…

Вскоре вокруг такси собралась толпа, девушка рыдала от нервного потрясения, вызывались с мобильных «Скорая» и милиция, а из машины, едва слышная за нестройным гулом толпы, неслась песня из старого фильма с серебряным голосом Аллы Измайловой…

* * *

Алексея встретила Ирочка с видом крайне растерянным. Она как-то странно крутилась в передней, словно что-то потеряла.

– Дело в том, что… – пробормотала она, – я не могу найти записку… Алла Владимировна не может вас принять, она просила передать записку, только я не знаю, куда же я ее дела…

Вид ее был жалок, словно за потерю записки ее ожидал барственный гнев. Перестав наконец крутиться по сторонам, Ирочка двинулась на кухню, и до Алексея донеслись голоса: «Не знаю… Не видела… Не брала».

Из кухни Ирочка прошествовала прямиком в спальню к Измайловой. И впрямь, что ли, актриса лежит с давлением? Кис отчего-то был уверен, что болезнь актрисы была чисто дипломатической. Впрочем, актриса не могла не сообразить, как именно надо играть болезнь. Эта роль, ясный пень, начинается с кровати…

– В общем, – Ирочка вышла к нему, – Алла Владимировна просит вас подождать в гостиной. Она сейчас выйдет к вам.

Кис направился к гостиной и вдруг обернулся к Ирочке:

– Что было в записке?

– Я чужих писем не читаю, – с достоинством ответила бывшая портниха.

Актриса выглядела и в самом деле плохо. Под глазами синюшные опухшие круги, на щеках нездоровый румянец. Если это, конечно, не макияж… Как бы то ни было, на этот раз он жалеть ее не собирался.