Роль любимой женщины

Организатор и технический руководитель всех преступлений Дмитрий Тренин получил восемнадцать лет строгого режима. Но Тренин проходил еще и по другому, поднятому из архива делу. В приюте матушки Катерины жила отобранная у матери девочка одиннадцати лет. Якобы из-за плохого содержания. Выяснилось, что отдел опеки действовал по указке Дмитрия. Маленькая балерина Ася. Однажды ее нашли в крошечном озерце мертвой. Объявили утонувшей. Ася проходила это озеро от берега до берега. Ей там везде было чуть выше колен. Девочка отлично плавала. Во время следствия по требованию матери провели эксгумацию. Было доказано, что Ася — жертва неоднократного сексуального насилия. В озеро ее положили уже мертвой. Тренин проходил как главный подозреваемый. Но тут-то все и оборвалось. Документы были изъяты, дело отправили в архив. И только сейчас все без особого труда восстановили. Дали свои материалы эксперты, заговорили свидетели. По этому делу, которое еще не скоро будет завершено, прокурор потребовал дать Тренину двадцать лет, а его подельнице Катерине Истоминой — тринадцать.

Остальные исполнители получили разные сроки в зависимости от степени и тяжести содеянного. Роли Дымова и Шукурова в деле мести семейству Кривицких была расценена как не криминальная. Что-то вроде творческого соучастия по неведению. Дымов вообще был выдан Кивилиди на поруки. Шукуров отделался большим штрафом. Осоцкий оказался фигурантом параллельного экономического расследования о финансировании фонда «Благость» и тайных «санаториев», отмывания денег, получения дохода, не связанного с профессиональной деятельностью, и ухода от налогов.

Эльвира Кривицкая не приняла варианта заочного участия в суде с помощью видеосвязи, чего добивались ее адвокаты. Она приезжала на заседания, отказывалась отвечать сидя. Стояла в черном платье, гордая и несчастная, как королева перед казнью. Мать надрывала сердце Алексея своим видом, совершенно больным, и страшными, до безумия откровенными признаниями. Эльвира впервые в жизни вывернула свою душу перед чужими и даже враждебными людьми. Она здесь убийца. И она, которой было так трудно поделиться чем-то сокровенным с самыми близкими людьми, почему-то почувствовала наконец свободу. Свободу от оков совести, высокомерия, страхов, в которых не признавалась и самой себе. Она так говорила об убитом доверии и рвущей душу ярости, о прерванном покое и коварной западне на пути сына и внуков, о том, как она понимает возмездие, что суровая женщина судья тревожно морщилась и опускала глаза. В этом было что-то самоубийственное, окончательное и непоправимое. И что-то такое, что может прятать любая женская душа, которую отбросили за ненадобностью в ее тающей упаковке — женском, некогда притягательном теле.

Обвинитель требовал сурового и реального наказания. Во время своей речи он попросил показать съемку, которая велась в «санатории». Похищенная Алена лежит на полу, а на ее груди стоит крупная нога человека в балахоне.

— Вот заключение экспертизы, — сказал прокурор. — В этой сцене женщина, которую адвокат характеризовал как исключительно несчастную и отчаявшуюся, а по жизни добрую и заботливую, — Эльвира Кривицкая. Эта женщина так унижает соперницу перед тем, как ту должны были убить по ее приказу. Она явно получает удовольствие от этой чудовищной ситуации. «Добрая» женщина, не правда ли? Мое мнение — это социально опасный преступник, склонный к жестокости и садизму.

Эльвира не слушала его слов. Она смотрела на монитор. Ей понравилась сцена. Да, вот так. Она босой ногой давит катастрофу своей жизни. Она владеет ситуацией, здесь все в ее власти. И она улыбнулась.

Адвокат без особого труда разрушал обвинения. Он пользовался доводами и расчетами Григория Зимина. Тот изучил показания Эльвиры, все пункты обвинения и, как обещал, сумел убедительно опровергнуть ее ведущую роль в умышленных преступлениях. Именно его приказы были найдены на видеозаписях, их подтверждали многочисленные свидетели и исполнители. Они даже отозвали свои первые показания о заказе убийства Алены. Лишь Рискин общался с Эльвирой непосредственно, остальных легко оказалось сбить. К концу процесса доказанными оставались два обвинения: соучастие и недоносительство. Суд приобщил к делу и очень серьезные медицинские документы с категорическим выводом консилиума: заключение может спровоцировать любые последствия, вплоть до летального.

Во время приговора лицо Эльвиры не дрогнуло, когда был озвучен большой срок заключения. Оно не расслабилось и не оттаяло, когда в следующей фразе прозвучало слово «условно». Эльвира ступила в очередной этап своей судьбы. Она его строила, он у нее получился, она готова заплатить.