Роль, заметная на экране

Я кинулась к Анверу, будто он был не он, а совсем другой человек, которому я могла бы сейчас рассказать, как тяжело у меня на душе оттого, что я чувствовала себя словно между двух огней: с одной стороны, обидное равнодушие Анны Николаевны, а с другой — недоброжелательство балетных артистов. Я смотрела так, словно ждала от него совета и утешения. Правда, смотрела я не в лицо, а на шапку Анвера, но вдруг встретила его удивленный, но мягкий взгляд. Едва я протянула к нему руки, как он крепко прижал меня к себе, так, что узел из тесемок, связывающих его ворот, вдавился мне в переносицу. Легко подхватив, он закружил, держа меня над своей головой, и осторожно опустил. Потом вдруг мягким, но сильным движением провел ладонями вдоль моих опущенных рук, коснулся колен и, сам опускаясь на колени, довел свои ладони до самых носков туфель, на которых я стояла. Он будто хотел удостовериться, что я жива и цела, а поверив этому, обнял мои ноги у щиколоток и прижался к ним головой. Я, склонившись, подняла его лицо и положила ладонь на его голову.

— Вот это другое дело! — воскликнул Евгений Данилович.

Я и сама понимала, что дело получилось другое, и даже не посмотрела в сторону полукруга зрителей.

Мы перешли к репетиции под музыку. Потом нас загримировали.

К этому времени на площадке тоже всё приготовили, и мы с Анвером заняли свои места.

Оказалось, что с каждой командой Евгения Даниловича мои руки и ноги цепенеют все больше и больше. Когда раздалось короткое «Мотор!», я почувствовала себя человеком из дерева, полностью лишенным суставов и связок.

— И-и, раз!..

Все же я заставила себя подняться с коврика, а дальше уж ничего не соображала. Я не услышала даже команды «Стоп!».

— Хорошо, Рая, — сказала Анна Николаевна. — Немного жестковато. Давай мягче.

Евгений Данилович, взяв меня за руку, повел обратно к шалашу.

— И совсем ничего страшного, правда? — спросил он.

— Все-е-таки! — протянула я, усаживаясь на своем коврике.

— Жалко, что вы не видели, какая милая пара пастух со свой невестой, — улыбнулся он. — Хорошо, что вы не обиделись на Анвера. Он хоть и старший, а нуждается в вашей помощи. Он, знаете, всегда горячится, а сейчас сумел открыть в себе мягкость…

Евгений Данилович стал рассказывать, что и пастух, так же как невеста, не знал силы своей души, пока не пережил испытаний.

Слушая, я даже не заметила и того, сколько готовились к съемке следующего дубля. Мне показалось, что мы повторили почти сразу.

Потом расправляли смятую траву рядом с шалашом, потом неудачно прыгнул Анвер, потом неудачно прыгнула я, затем вдруг у дяди Степы отказал лихтваген, и он, обливаясь потом, прибежал просить двадцать минут на починку. Затем, кажется, опять не хватило пленки.

Я то сидела в тени под деревом, то делала свои несколько движений на площадке перед шалашом и подносила Анверу пиалу. Счет времени совсем не укладывался в голове даже и после того, как Евгений Данилович сказал:

— Спасибо, товарищи! Съемка окончена.

Присев на пенек у шалаша, я не могла опомниться.

— Устала? — спросил Анвер, стаскивая рубаху прямо передо мной. — Я упарился. Еще хорошо, что на колени не пришлось становиться с верхней поддержки.

— Да, — сказала я, вздохнув. — Если бы не Хабир, ты бы меня до сих пор головой вниз швырял.

Он кивнул и пошел к автобусу, а я спохватилась. Оказалось, что я невольно похвалила Хабира, который не вызывал никаких симпатий ни у меня, ни у Анны Николаевны.

— Рая, да чего же ты тут сидишь? — воскликнула Мая-администратор удивленно. — Поехали, поехали. Дома уже переоденешься и разгримируешься.

Я опять превратилась в деревянного человека, на этот раз от усталости, и еле влезла в автобус.

Альфия спала на руках у матери. Я с радостью подумала о койке боцмана и села рядом с некрасивой Венерой.

— Не хотела уходить, пока вы не окончите, — сказала она, указывая взглядом на дочку. — Очень за вас волновалась.

— И когда я кумган вытащила? — не удержалась я.

Венера смутилась.

— Она-то маленькая, ей смеяться простительно было. А нас извините… Я вас даже не успела поблагодарить за внимание к Альфиюшке… Она рассказывала…

— Ну, что вы…

— Так вот у нас нескладно получилось, что девочку приходится на работу таскать… — Губы у Венеры побледнели и задрожали.

— Альфия послушная девочка, — поспешила я переменить разговор. — А наверное, это очень смешно получилось с кумганом.

— Ой, ужасно смешно! — улыбнулась она.

И мы засмеялись вместе.

Анна Николаевна оказалась права. Я отправила телеграмму бабушке, что первая съемка прошла благополучно. Послала телеграмму и своей учительнице. Она-то предупреждала меня, что за стенами школы надо приучаться к другим условиям работы, быть более решительной. Я была счастлива сообщить, что преодолела свою робость и неуверенность. Ну, а для своей Коняши я записала все в тетрадку.

В каюте боцмана свет в этот вечер потух очень рано. Не знаю, спал ли когда-нибудь боцман на этой койке так спокойно, как я.

* * *

Следующая съемка у шалаша не состоялась. Из Уфы почему-то не прилетел нужный актер. Назначили подготовку эпизода из битвы между народом и воинами Черного бая.