Роман без «Алкоголя»

На том я и облегчённо порешил (тут же, впрочем, и благополучно позабыв о своей очередной «феерической» задумке). Однако, я ещё, быть может, победно осуществлю издание пары-тройки подобных «низкопробных» дисочков своей «самогонной продукции»… только вначале немного сладко вздремну.

«Во поспал, а там, мож, уж страну завоевали» – встревоженно подумал я, всласть потягиваясь после тринадцати часочков неожиданного оздоровительного сна. Преувеличенно весело вскочив с непричёсанной кроватки, я неожиданно для самого себя «нежно» запел аж в третьей недостижимой ранее октаве и тут же опасливо осёкся – на дворе мрачновато маячил запретный «полуночный одиннадцатый». Ну и что теперь! Я ж вечный ребёнок, я ору, я имею права орать! Милые детки вообще имеют нахальное обыкновение орать в любое, облюбованное ими время суток. А то в чёрную полночь жарить, мягко говоря, пахучий минтай для оголодавших людей-кошек, да ещё почему-то на гадостном каком-то сале, это, пожалуйста! А слеганца сымитировать панковский вариант голубоглазых братцев «Bee Gees» – пожалуйте, расстрел!

Пойду и сам в отместку отварю всю заначенную упаковку сосисок «Ядрёна похоть», тьфу, «Ядрёна копоть», разумеется (сказывается регулярно отсутствие дамского посещения, и старый чёрт дедушка Фрейд снова суёт в мою схимническую житуху свою седую бородёнку).

Ладно, не ссать в домашние компоты, дорогие соседушки, я так уж, шуткую, да дуркую. Тем более что сугубо вредно сие для молодецкого организма по всем, понимаешь, разномастным статьям. Траты и нитраты. Вот всё, что и можно ожидать от нелепого ночного пиршества, да ещё и преступно «насухую».

Да, только восторженно таская «игрушки с Горбушки», «не по Сеньке» закупившись разноцветными своими музыкальными «фетюльками», я бываю противоестественно счастлив. А вот сейчас, половина одиннадцатого «пи эм», как нелепо изъясняются знающие «инглиш, как родной», без «Лоу-Фай Самогончика», без пахучей «Ядрёной похоти» и даже еженедельного своего «нариковского дозняка» с закрытой нахер Горбуленции ваш славный Игорёша… «Расстроился и раздвоился». Афоризм, понимаешь. Самопальный и, к сожалению, «самопыльный». Пыль моего забвения. Да, ничего новенького под баюкающей белоснежкой-Луной.

Ничего я уже больше не запишу. Вновь прискакала тётушка-тоска. Пытать меня и мучить. Фик тебе, противная. Запишу. Сам спою. Сам станцую. Сам продам. И сам пропью. Банзай!

Игоряша снова «молодой и перспективный», или Моё возрождение в «Подвал-Рекордс»

Когда некто шибко «молодой, да перспективный» начинает не в меру «эпатажить» на сцене небольшого клубика или в провинциальном теле-интервью, я обыкновенно, с понятной досадой, которую нам доставляет кромешная пошлость, изрекаю: «Ну может, хватит кобениться-то.». И в «обличительной» фразе своей я, прежде всего, привношу в заезженное русское словцо трагический образ бедолаги Курта Кобейна, который, как известно каждому из «гранж-девяностых», отчаянно «выКобенивался» за всю свою наркомановскую фигню.

И вот это наше «расчудесное рок-чудо», несомненно, ощущающее в себе явные зачатки и ростки необыкновенного гения, убеждено, что явится скучающему миру эдаким новым «Гением-Кобением». И ведь упорно пишется, глупая падла, небось, в каком-нибудь «Подвал-Рекордс», нигилистом цедит бабское лёгкое пиво и по две недели не стирает носки.

Ну ты, вечный наш мальчик Игорёша, конечно же, носочки аккуратнейшим образом простирываешь, опрокидываешь исключительно «шустовский» коньяк, перемежая с водочкой из «нижних полок», ни хера и нигде не записываешься вообще, давно позорно не «кобенишься», так кто из вас лучше? Конечно, я! «За мою универсальную антиржавчину мне простится всё» – как высокомерно говаривал, неврастенически притопнув ножкою, маленький истеричный криминальный мастер-самородок из «Знатоковского» «Полуденного вора». Я-то ведь решительно настоящий гений, без ободряющих, дружеских скидок и смирительных рубашечек жёлтенького психического дурдома!

И ничего, что новое, карающее утро встретит нас… «Нас утро встречает «так надой»!» – ничего, так надо, значит, так надо, обойдёмся глиняной кружечкой ирландского эля (из бордовой бутылочки «нумеро 9»), героически заместив надоевшую вашу «прохладу».

Вообще говоря, я никогда не был подвержен грубой вульгарной икоте, но сегодняшнее «прохладное так надо» просто насмешливо изматывало меня этой некрасивой проблемой, злостно мешая сочинить хоть что-то приличное. «Не пишется, так икается» – вновь весело пропищали мои расшалившиеся бесенята, и я обречённо плюнул на что-либо дельное, выпархивающее из-под моего «поэтического пёрышка», принявшись покорно записывать их глумливую, туповатую «чертовщиновку».

«Вернись в мир счастья в одночасье» – ну это совершенно уж ясно-понятно «и душману и бушмену», как говорится, мол, нацеди-ка, Игоряша, родной, нам всем по полной чарочке, и за сей волнующий часок такое счастие нагрянет, только успевай с положительными эмоциями справляться!