Роман галицкий. Русский король

Не думали, не гадали бояре, кого посылает им судьба. Надеялись, призывая Романа волынского, что останется он сидеть в городе отчем, а к ним пришлёт кого-нибудь из родни, чтобы имел город своего посадника, как в Великом Новгороде. А вместо этого Роман Мстиславич сам свалился боярам как снег на голову.

Роман приехал в Галич в разгар осени, когда уже отлетели, поблекли последние солнечные денёчки бабьего лета, леса расцветились золотом и багрянцем, в чащобах ревели олени и туры, созывая на бой соперников, а к югу тянулись последние караваны перелётных птиц. Осень стояла ясная, но ветреная и сухая и обещала протянуться ещё очень долго.

Присмиревший после бегства князя Владимира и смерти Олега княжеский терем встретил Романа тихо. Некоторые слуги под шумок разбежались. Остались только холопы, да старый тиун[12], помнивший ещё свадьбу Ярослава Осмомысла, стоял в воротах и кланялся, пока Роман, подбоченившись, въезжал во двор. Обоз с добром и возок с княгиней отстал, с ним была только дружина.

На красном крыльце стояли люди. Не глядя на всё ещё кланявшегося тиуна, Роман спешился - отрок еле успел поймать коня, - и широким решительным шагом двинулся по ступеням. Он не стеснялся - это был его город, здесь ему предстояло жить.

В первых рядах стоял Рогволод Степаныч, за ним несколько Владимировых недоброхотов - Борис Семеныч, Сбыгнев Константинич с сыном Заславом и Игнат Родивоныч. Позади теснились другие - все Роману незнакомые. Рогволод Степаныч держал на вышитом убрусе икону Божьей Матери.

- Здрав буди, княже Роман Мстиславич, - важно молвил он, поклонился, и остальные бояре тоже согнулись в поклоне, - на многие лета. С прибытием! Рады мы зреть тебя в древнем Галиче, на высоком столе!

- Рад, рад, - покивал Роман, скользнул по боярам оценивающим взглядом. Глаз его сразу вырвал из немногочисленной толпы молодого плечистого боярича. Расставив пошире ноги и чуть пригнув голову, словно собирался бодаться, Заслав внимательно, но без вражды, рассматривал князя.

Боярыня Евдора вынесла на рушнике хлеб-соль. Перекрестившись на икону, Роман отломил хлеба, прожевал и, приняв хлеб, через плечо передал стоящему позади меченоше. Потом отстранил бояр и прошёл в терем.

Упруго, как зверь, ступая по половицам, Роман озирался по сторонам и думал. Галич был только первой ступенькой огромной лестницы, о вершине которой Роман прежде не помышлял. Знал, что недосягаема она, - слишком много у него тайных врагов, слишком мало и слабо Волынское княжество перед объединёнными силами Киева, Чернигова, Смоленска, Переяславля Русского и тем паче городов Владимирской Руси. Слишком крепко держатся за власть старшие князья. Слишком высоко взлетел Всеволод Юрьевич, меньшой сын Юрия Долгорукого. Чуть только поднимет голову какой князь - найдёт способ усмирить. Скоро киевские гордые владыки будут ходить в руке его.

Но теперь всё должно перемениться. Теперь у него Галич - самый богатый город Червонной Руси. Брат Всеволод и двоюродные братья помогут с полками, если надо, он призовёт на подмогу ляхов и тогда…

Киев! Недосягаемая и желанная мечта каждого князя Рюрикова корня! И он - великий князь Роман Мстиславич. Но встанут под его руку не только Киевские земли, но и Волынь, и Галиция, и Смоленск, и Чернигов - в единой руке, единой страной, свободной от братних котор и распрей. Но до великокняжеского стола ещё было ой, как далеко, и жизнь в любой день и час могла перемениться. А потому надо было, не мешкая, обустраиваться здесь. И поскакали по окрестностям княжьи тиуны - отбирать земли у тех бояр, что стояли за Владимира Ярославича и ныне утекли с ним неведомо куда. Хозяевами врывались они в усадьбы, ставили княжьи метки на бортях и ловищах, на реках и в лесу. Не забыл Роман и своих бояр - Рогволода Степаныча, Ивана Владиславича да Еремея Судилича пожаловал землями возле Галича и Теребовля. Перемышль-град, даденный было Владимиру Ярославом Осмомыслом, забрал себе.

* * *

Старый Тудор Елчич редко выходил из своих покоев - опухшие ноги не держали его. Дом и хозяйство давно уже были за старшим сыном, Фомой. Но старый служивый боярин по-прежнему был в почёте. Вот и сейчас именно в его палатах собирались бояре.

За окошком задувал холодный ветер, нёс снежную крупу. Но в светлой горнице тепло - от жаркой печи идёт приятный дух, так что бояре скоро поскидывали верхние шубы, остались в нижних, наброшенных ради красы и богатства.

В палатах было тесно, как и на дворе от возков. Сегодня в гости к старому Тудору Елчичу собрались самые влиятельные бояре Галича.

Девки внесли и расставили на столе ендовы[13] с мёдом, кувшины с заморскими винами, блюда с пирогами и заедками, но сегодня боярам кусок в горло не шёл. Не на почестей пир собрались - нелёгкую думу думать, решать, как жить дальше за новым князем. Думный боярин Семён Избигневич, насупясь, говорил, будто выталкивал из себя слова:

- У Кирилла Иванковича две деревеньки отняты, да ловища, да рощица над озером… У Квашни Давидича угодья под Горой. Дескать, пущай их князь Владимир оделяет.